Александр Беленький - об одном из самых популярных боксёров всех времен.
Наверно, рано или поздно агрессивное естество Тайсона, искусственно упрятанное вглубь семейными обстоятельствами, должно было вырваться наружу, и если бы не этот эпизод, то это бы все равно случилось неделей или месяцем позже. Вполне возможно, что если бы не его старший братец Родни с его атаками холодильника, это бы произошло гораздо раньше. Но это произошло сейчас, и потому историей стал именно этот момент, а не какой-нибудь другой.
Любителям нравоучительных историй о мальчике-Золушке, которого до поры до времени все обижали, потому что он был трусишкой, а потом осмелел, обидел всех своих обидчиков и при этом остался хорошим и добрым, в случае с Тайсоном ждет разочарование. Майк не стал хорошим мальчиком, а стал, причем почти мгновенно, за несколько дней, точной копией тех, кто издевался над ним. Это ведь только в сказках, как народных, так и революционных, угнетенные мечтают о справедливости. В жизни угнетенные, как правило, мечтают стать угнетателями, и если им это удается, становятся самыми страшными угнетателями из всех. При этом часто они продолжают ощущать себя жертвами, и Тайсон пронесет именно это ощущение через всю жизнь.
Ну а пока у него появилась новая забава. Когда его брат Родни крепко спал, Майк мгновенным движением бритвой наносил ему тончайшую, но глубокую царапину на руке. Как известно, при виртуозном владении бритвой, это можно сделать так, что человек не почувствует никакой боли, а если крепко спит – то не проснется, пока царапина не начнет саднить. После этого Майк, изображавший хирурга, обращался к своей сестре Дениз: «Сестра, спирт». А когда та, в ужасе от происходящего и от своего братца, давала ему бутылку с чем-то спиртным, выливал ее содержимое на рану Родни, и тот с воплем просыпался от боли. Просыпался и в ужасе замолкал. Он ничего не смел сделать со своим братом, которого теперь как огня боялись ребята гораздо старше него, и, наверно, не раз проклинал себя за то, что загонял его когда-то за холодильник. Что ж, долг платежом красен. Впрочем, возможно, он ничего не думал. Как Майк тогда. Просто пережидал этот ужас.
Майк занялся освоением сразу нескольких смежных специальностей: грабителя мелких магазинов, уличного грабителя и карманника. «Он стал получать удовольствие, избивая других ребят», - вспоминает его сестра Дениз, - «Все его боялись. Его перестали звать «Майк». Все называли его «Майк Тайсон». (В Америке, особенно в нижних слоях общества это означает крайнюю степень уважения). Когда ребята приходили к нам домой, они обращались к матери: «Миссис Тайсон, а Майк Тайсон дома?» Он был очень злобным. И он же мог быть самым милым и добрым мальчишкой, которого я только видела. Мать постоянно жила в страхе, что либо он убьет кого-нибудь, либо его убьют».
Мать боялась не зря. Он заходил в магазин и, приставив пистолет к лицу продавца, требовал денег, грабил на улице всех подряд, отбирал кошельки, срывал шапки, избивал людей просто ради удовольствия причинить кому-то боль. В статье Гэри Смита, перечислив свои подвиги, а заодно рассказав о мертвых проститутках, валявшихся на тротуаре, которых убили какие-то подонки только этой ночью, Тайсон говорит Робин Гивенс: «Какие воспоминания! Хорошие воспоминания! Прекрасные воспоминания! Я был счастливее тогда, чем сейчас. Я получал огромное удовольствие от жизни. Каждый день я ходил по лезвию ножа. Я люблю сюда возвращаться, понимаешь? Здесь я чувствую себя воином!»
Как любят люди, далекие от всего этого, как от Луны, у которых самое страшное, что случилось, это то, что у них в школе сперли новые кроссовки, романтизировать мысли о жестком и страшном детстве. Самое смешное, что реальный Тайсон вполне мог сказать то, что сказал Тайсон-Смит, и даже наверняка говорил. Слово тут, слово там, вот и получилось. Только не надо воспринимать подобные речи всерьез. Лично мне не раз приходилось слышать такие же ностальгические словеса о своем тяжелом и преступном детстве от разных людей в разных странах, в том числе и в Америке. Но у меня создалось впечатление, что все это была своеобразная игра с самими собой, игра в ностальгию по тяжелым временам, в которую они иногда начинали верить сами, но в жизни они бы просто убили того, кто попытался бы их туда вернуть всерьез.
Через несколько месяцев после опубликования статьи Смита Тайсон на улице подрался с другим боксером Митчем Грином. Первым же ударом он опрокинул его на землю, но дальше наступило самое интересное. Грин встал, готовый продолжить драку, а Железный Майк неожиданно закричал: «Моя рука! Моя рука!» - сел в свой роскошный автомобиль и стремительно уехал, оставив на улице Грина, смеющегося во всю глотку, несмотря на то, что у него уже практически закрылся один глаз.
Майк не испугался Грина, которого мог легко добить и в таком состоянии. Он испугался за свою руку, свое орудие труда, которое вытащило его из Браунзвилла. Он готов был пойти на унизительное бегство только ради того, чтобы не подвергать себя риску травмировать руку еще серьезнее (он тогда действительно заработал маленькую трещину). Потому что его рука – это было то, что не давало ему не то что вернуться в Браунзвилл, но просто потерять в финансовом отношении. И Тайсон, хотя еще не мультимиллионер, но на пути к этому, не мог себе позволить из-за какой-то дурацкой гордости подвергать себя малейшему риску потерять свой главный источник дохода. Так что оставим разговоры о прелестях жизни в Браунзвилле тем, кому они греют их изнеженные души, и тем, кто в них верит, хочет верить или делает вид, что верит. Никто, вот именно НИКТО, кто выбрался из Браунзвилла, не хочет туда вернуться, но есть такие, кто любит играть с мыслью о том, как там было хорошо, какие там были замечательные друзья и как сам ты был хорош в те далекие (и не такие уж далекие) годы. Может быть, только для того, чтобы лишний раз порадоваться, что они оттуда выбрались.
Одновременно с грабежом Майк осваивал и более интеллектуальную профессию. «Он стал лучшим карманником в Браунзвилле», - говорит его сестра Дениз, - «Он мог просто пожать тебе руку, а у тебя после этого пропадали часы, кольцо или бумажник».
В 12 лет в течение нескольких месяцев Майк стал настоящим малолетним преступником. Он кочевал из одной исправительной школы в другую, но безрезультатно. Казалось, что он неисправим. Лорна Тайсон была в полном отчаянии. К этому возрасту он значительно опережал сверстников в физическом развитии, и справиться с ним один на один не мог даже крупный взрослый мужчина.
Помощь пришла откуда не ждали. В одной из исправительных школ, куда Тайсон попал за жестокое избиение одноклассника, работал советник по работе с малолетними преступниками, выполнявший также роль учителя физвоспитания. Его звали Бобби Стюарт. Он когда-то был неплохим боксером, и ученики его боялись. В 1974 году он даже выиграл очень престижный общенациональный любительский турнир «Золотые перчатки» в полутяжелом весе, победив среди прочих и будущего чемпиона мира среди профессионалов в тяжелом весе Майкла Доукса.
Стюарт, однако, не стал переходить в профессионалы, но поддерживал себя в очень хорошей форме. Видимо, Тайсон каким-то образом увидел его на тренировке и попросил с ним позаниматься. Стюарт согласился, но при условии, что он будет прилично себя вести, сказав при этом, что успеваемость его не волнует. Майк еле умел читать, и многие в школе считали его вообще полудебилом из-за того, что он почти ничего не говорил. Тайсон задание Стюарта перевыполнил. Как вспоминал сам Бобби на страницах журнала «Спортс Иллюстрейтид» в 1986 году, вскоре учителя стали его спрашивать: «Что случилось с этим парнем? Он стал заниматься на уроках и прилично себя вести». У Майка обнаружились вполне нормальные способности к разным предметам, ну а Стюарт, который начал серьезно с ним заниматься, очень скоро обнаружил, что имеет дело с гением. Как он со смехом вспоминал позже: «Мне приходилось самому тренироваться всерьез, чтобы просто выжить в спаррингах с ним. Он мог убить меня».
В конце концов, Стюарт решил позвонить одному своему старому знакомому, жившему в городке Кэтскилл рядом с Нью-Йорком. Это произошло в 1979 году. «У меня тут есть один парень», - сказал Бобби, - «Я хочу, чтобы ты на него взглянул». «Тогда привози его», - ответили ему.
Стюарт с Тайсоном поехали в Кэтскилл, где сразу же пошли в местную боксерскую школу. Их там встретил лысый итальянец лет семидесяти, как почти все американские итальянцы, южанин, который без долгих разговоров попросил их поспарринговать.
13-летний парень боксировал со здоровенным мужиком и очень приличным боксером, по уровню примерно соответствовавшего нашему мастеру спорта, на равных. А временами Стюарту приходилось совсем нелегко. Старик, которого, как сказал Бобби, звали Кас Д’Амато, пристально смотрел на это подслеповатыми глазами, потом подошел поближе и наконец дал команду прекратить бой. «Если ты останешься здесь и если будешь слушать, что тебе будут говорить, ты однажды станешь чемпионом мира в тяжелом весе», - сказал он.
Через несколько недель Тайсон перебрался в Кэтскилл в большой дом, стоявший на холме, с видом на Гудзон. В итальянских семьях бывают своеобразные родственные отношения. Хозяйкой дома была Камиль Юалд, сестра жены Рокко Д’Амато, брата Каса, но фактическим хозяином 14-комантного особняка был сам Кас. В этот дом стекались молодые боксеры со всей страны, где их не только тренировали, но и давали им кров, и Камиль как-то подсчитала, что в общей сложности за 15 лет здесь жило около 200 человек.
Благодаря своим связям в полиции Кас быстро урегулировал все юридические вопросы, официально оформив опекунство над трудным подростком, и Майк стал жить в Кэтскилле в доме на горе.
Кас Д’Амато и защита ку-ку
«Герой и трус чувствуют одно и то же. Разница в том, что они при этом делают. Ты должен уметь заставить себя делать то, что делает герой, и заставить себя не делать то, что делает трус или так называемый «трус», потому что все мы более-менее трусы».
В Америке трудно найти человека, связанного с боксом, который не знал бы этих слов и того, кто их сказал. Эта цитата в десятке вариантов, сохраняющих общий смысл, почти так же известна, как слова Али «порхать, как бабочка, и жалить, как пчела». Они принадлежат Касу Д’Амато, одной из самых колоритных личностей, которых только дал бокс.
Неуравновешенный и неуживчивый мудрец, сыпавший на ходу цитатами, которые не обезобразили бы ни одно самое серьезное литературное произведение – таким Д’Амато вошел в историю. Он создал и систематизировал целое учение о страхе, которое положил в основу психологической подготовки своих бойцов. Кас сравнивал страх с огнем, который можно использовать себе на благо, если держать его под контролем, и который сожжет тебя целиком, если дать ему волю. Д’Амато считал, что от страха ни в коем случае нельзя полностью избавляться, так как он несет важнейшую охранительную функцию. Если у тебя совсем нет страха – это значит, что ты плохо защищен. Вся психологическая подготовка боксера, которой он уделял не меньшее внимание, чем физической, базировалась у него именно на этом балансировании между необходимым и недопустимым страхом. Причем грань между ними может быть какой угодно тонкой.
Пик своей тренерской славы Д’Амато пережил в 50-60-е годы, когда воспитал двух чемпионов мира – тяжеловеса Флойда Паттерсона и полутяжа Хосе Торреса, однако Кас не прижился в боксерской элите: прекрасно разбираясь в человеческой психике, он не считал нужным приспосабливаться ни к кому, а в той замкнутой среде, которую всегда представляла собой элитная боксерская тусовка, это было неизбежно. Ты либо приспосабливался, либо уходил, и Д’Амато ушел. Со временем он открыл боксерскую школу в Кэтскилле, в которой небезуспешно занимался с трудными подростками, многие из которых его просто боготворили. Никто не считал, от скольких малолетних преступников Кас спас Америку. Кстати, сама его секция располагалась на втором этаже двухэтажного здания, где на первом было отделение полиции, так что многие ученики просто поднялись к нему в школу с первого этажа на второй. Сейчас иногда даже пишут, что тот же путь проделал и Майк Тайсон, но это было не совсем так.
Д’Амато мог стать великим психологом. Собственно, он и был им, но он был еще и великим тренером, создавшим тренерскую школу, некоторые представители которой, как, например, Тедди Атлас, входят в тренерскую элиту по сей день. Впрочем, мало кто в Америке в той или иной степени избежал его влияния, по крайней мере, в психологической тренировке. Малоизвестный факт – не раз за помощью к Д’Амато неофициально обращался Мохаммед Али. Видимо, у Величайшего, как и у всех людей на свете, были свои проблемы со страхом, которые лучше Каса не мог решить никто.
В лице Д’Амато Тайсон встретил того, кто был ему нужен. Однако сейчас уже многие позабыли, что Майк далеко не сразу и далеко не полностью подпал под его влияние. На самом деле этот процесс занял примерно три года, и здесь психологический гений Д’Амато проявился раньше всего. Жесткий и абсолютно бескомпромиссный человек, он проявил по отношению к молодому Тайсону удивительный такт и сдержанность, вообще-то не слишком ему свойственную. Может быть, дело в том, что он был уже стар и увидел в Майке возможность наконец-то полностью реализовать себя и все свои таланты в жизни. Может быть, в том, что к этому злобному и страшно ранимому парню он с самого начала испытывал даже не отцовские, но дедовские чувства. Так или иначе, но, как говорят в Америке, Майк «залез ему под кожу», то есть Кас по-настоящему привязался к нему.
Вполне возможно, что это произошло, потому что Д’Амато почувствовал в Тайсоне родственную душу. В 1988 году, когда Гэри Смит написал свою статью, об этом было как-то не принято говорить, так как прошло слишком мало времени после смерти Д’Амато, но Кас был не совсем здоровым человеком, как это часто бывает с самыми выдающимися психологами. Он страдал острыми приступами биполярного расстройства или маниакально-депрессивного психоза, многие знакомые называли его «параноиком», а также «полуслепым и абсолютно сумасшедшим», он терпеть не мог чужаков, искусственно ограничивая круг общения лишь самыми близкими людьми. Кроме того, он страдал манией преследования или навязчивой идеей: по одному ему известной причине он до конца жизни боялся мафии и ее наемных убийц. Вроде нигде с ней не пересекаясь, по крайней мере, в последние двадцать лет своей жизни, Кас всю жизнь ждал, что его убьет киллер. Сама собой напрашивается гипотеза, которую почему-то очень редко высказывают: может быть, именно поэтому он в 60-е годы оставил большой бокс?
Зная все то, что мы знаем о Тайсоне сейчас, с его самоощущением жертвы людей и обстоятельств, трудно не заметить в этом много общего с особенностями самого Каса. Это тоже, по всей видимости, сыграло свою роль в том, что Д’Амато позволял Майку гораздо больше, чему любому из своих учеников, что многих раздражало и даже со временем вызвало раскол в его команде.
А Кас действительно многое позволял Майку. Он уже давно тренировался у него и даже жил, так как Д’Амато оформил над ним опекунство, но вдруг на неделю мог пропасть где-то в Браунзвилле. Там он дрался в свое удовольствие, иногда даже грабил кого-то по молодости, но всегда возвращался к Касу: никто не будет жить в Браунзвилле, если у него есть выбор. Получил свои агрессивные удовольствия – и назад.
По его собственному признанию, Тайсон перестал грабить людей только в пятнадцать лет, но проблемы на этом не закончились. Он был очень мнителен, и ему все время казалось, что все его хотят унизить, оскорбить, поэтому он постоянно дрался. Наконец, когда ему исполнилось шестнадцать, за эти самые драки, а точнее зверские избиения его исключили из школы. Тедди Атлас, будущий выдающийся тренер, а пока молодой помощник Д’Амато, лишил его возможности тренироваться на целых две недели. Для Майка это было серьезным наказанием. Д’Амато приказ отменил со словами: «Этот парень – особый случай». В конце концов, Атлас, не признававший никаких особых случаев, ушел от Каса. Когда его спросили, с чем именно он был не согласен в отношении Каса к Тайсону, Тедди ответил, что у него нет и не может быть претензий к тому, как Д’Амато готовил Майка как боксера, но при этом Кас, по его мнению, постоянно шел на недопустимые компромиссы, когда дело касалось воспитания Тайсона как личности. Со временем многочисленные высказывания на эту тему еще помогут ему завоевать репутацию пророка, которая в известной степени остается с ним по сей день.
Лирическое отступление: Тедди Атлас
Лет десять назад я познакомился с Тедди Атласом лично, и он остается для меня самым интересным человеком из мира бокса, которого я только видел. Не знаю, остается ли в силе его приглашение к нему домой, но очень на это надеюсь. Если говорить о нем вкратце, то он очень прямой и, при этом, очень умный. Если подумать, то это редкое сочетание.
Я наблюдал, как он работал с Александром Поветкиным. Если мне не изменяет память, то Александр был им недоволен. Он называл его тренерский процесс «говорильней». Не буду с ним спорить, но рискну напомнить один момент. 18 декабря 2010 года, за неделю до Рождества, Поветкин дрался с американцем Николаем Фиртой в Берлине. Противник считался легким, и все бы прошло хорошо, но Александр во втором раунде получил тяжелую травму правой руки. Атлас тогда рвал и метал. В углу только он и был виден. Атлас кричал. Поветкин смотрел перед собой отсутствующим взглядом, но вот что-то начало проникать в его сознание. И вот он уже собрался и на следующий раунд вышел, как будто все в его жизни свершается сейчас. Ни завтра или послезавтра, а сейчас!
Александр провел этот бой и выиграл его. Может быть, немного труднее, чем мы ожидали, но выиграл. Восемь с половиной раундов против сильного соперника он вел бой одной левой рукой, а тот еще говорил, что ничего не заметил. И это была во многом заслуга Тедди Атласа. Он нашел слова (я знаю какие от самого Атласа, но здесь не хочу их повторять, неправильно поймут), но, поверьте, это были великие слова. Как раз те, которые Александру Поветкину были нужны.
Это было не в первый раз в жизни Атласа. Свои слова, совершенно другие, он нашел 22 апреля 1994 года в Лас-Вегасе, когда его подопечный Майкл Мурер дрался с чемпионом мира в тяжелом весе по версиям WBA и IBFЭвандером Холифилдом. Тот тогда плохо себя почувствовал, а Мурер все боялся в это поверить. «Снимай перчатки!» - орал тогда Атлас, - «Ты не хочешь драться за титул чемпиона мира, а я хочу!» Что-то тогда случилось с Майклом, как много позже с Поветкиным. Он собрался и закончил матч победой.
Я слушал эти выступления Тедди Атласа. Должен сказать, что он обладает гипнотическим даром. Муреру, наверное, казалось, что на него кричит не Атлас, а его слова как бы сами собой зарождаются в его мозгу. Сами. И только поэтому он победил.
Кас Д’Амато и защита ку-ку (продолжение)
Когда Тайсону исполнилось 15, подошло время начать боксерскую карьеру, пока, разумеется, любительскую. Она была хорошей, но не триумфальной. Существуют разные послужные списки Тайсона. Согласно одному из них, всего он провел 19 любительских встреч. 16 выиграл (девять нокаутом) и три проиграл. Последние, по понятной причине, вызывают особый интерес. Он проиграл свой шестой бой по очкам в финале общеамериканского турнира «Золотые перчатки» в весе до 91 кг будущему неудачнику профессионального ринга Крейгу Пейну. Потом уверенно шел без поражений до того, как перед Олимпиадой в Лос-Анджелесе дважды встретился с будущим олимпийским чемпионом Хенри Тилманом. Оба раза Тилман сумел отбегать и выиграл. В последний раз, правда, при разногласии судейских голосов. Когда в 1990 году Тайсон встретиться с ним на ринге профессиональном, и Тиллман не смог отбоксировать и один раунд, многие задавались вопросом: как он это сумел сделать на любительском ринге?! Впрочем, в то время о Тиллмане только и знали (не значит видели), что когда-то он что-то против Тайсона показал.
Строго говоря, как и Рокки Марчиано, Майк не был создан для любительского бокса, который вообще не очень подходит для низкорослых боксеров: всегда был велик шанс, что в ходе длительного турнира найдется прыткий и высокий парень, который просто отбегает от него три раунда и наберет очки легкими ударами с дистанции. Кроме того, у Тайсона тогда не было практически никакого соревновательного опыта, что тоже делу не помогало.
Но была и еще одна причина. В самых разных биографиях Майка описывается случай, о котором рассказывает и Тедди Атлас, тогда все еще работавший с ним. В одном из первых своих официальных любительских боев Тайсон дважды послал своего соперника в нокдаун, каждый раз будучи уверен, что тот не встанет. Но боевитый парень вставал и пер на него снова. И здесь Майк неожиданно запаниковал. Сначала он в перерыве между раундами сказал Атласу, что сломал руку, но тот продемонстрировал ему, что с рукой у него полный порядок. Тогда в следующем перерыве Тайсон сказал, что не может продолжать бой, и это при том, что во втором раунде снова послал соперника на пол, но тот снова встал. Майк не хотел вообще выходить на третий раунд! Он просто отказывался иметь с ним дело, раз тот не падал.
Атлас, человек бешеного темперамента, чье лицо уже тогда было украшено здоровенным шрамом, оставшимся от хорошей поножовщины, практически вытолкнул его на ринг с воплем: «Держи себя в руках». Надо думать, Тедди ненавидел его в тот момент: ему самому, талантливому боксеру, пришлось в совсем молодом возрасте отказаться от профессиональной карьеры из-за хронической и неизлечимой травмы спины, а тут человек с такими выдающимися данными и бычьим здоровьем вел себя, как последний чмошник.
Тайсон вышел, но он не мог драться, более того, казалось, что он вот-вот упадет. И тогда Атлас впервые в жизни выкинул один из тех номеров, которые с годами принесут ему огромную популярность среди зрителей: на глазах всего зала он практически выскочил на ринг и заорал: «Не смей! Слышишь, не смей!!!»
И Тайсон не посмел. Не посмел капитулировать. Он повис на противнике и дотянул до финального гонга, победив с разгромным счетом по очкам. Потом он обнял Атласа и как заведенный много раз подряд повторил: «Спасибо, спасибо, спасибо…»
У многих молодых, да и не только молодых, боксеров случаются психические срывы, но в данном случае для этого не было просто никаких оснований. Тогда об этом быстро забыли, тем более, что Атлас вскоре покинул команду Д’Амато, но со временем вспомнили, когда выяснилось, что иногда, когда дело оборачивается не так, как ожидал Тайсон, он начинает вести себя, мягко говоря, неадекватно. Достаточно вспомнить историю с ухом Холифилда, которая произошла в 1997 году, о которой еще пойдет речь. А сам Атлас этого никогда не забывал, и все повторял это в последующие годы, но ему до поры до времени не очень верили. А чего можно ожидать от тренера, которого выгнали (а именно так большинство воспринимало его уход от Д’Амато) из команды боксера, ставшего затем не просто чемпионом мира в тяжелом весе, но вообще затмившего собой весь бокс. Пусть неудачник плачет.
Однако пока Тайсон еще отнюдь не был звездой даже любительского ринга. Правда, его уже отметили и заметили, но только по одному пункту: у него был чудовищный по силе удар, причем с любой руки и любой удар, благодаря чему абсолютное большинство боев он заканчивал досрочно, причем в самом начале.
Но рост! Где это вы видели чемпиона-тяжеловеса ростом 5 футов 10 дюймов (178 см)? Пока по любителям он может выступать в категории до 91 кг, что он и делает, но в профессионалах лимит чрезвычайно непопулярного там 1-го тяжелого веса меньше (в те годы он был – 86,2 кг), и он с его фигурой штангиста просто не сможет туда влезть. Что он будет делать тогда? Пройдет всего несколько лет, и все эти эксперты сами забудут, что они говорили, и откажутся вспоминать, когда им напомнят. Да им и не напоминали. Слишком много их было.
Тем не менее, на тот момент они по-своему оказались правы. Тайсон так и не смог пройти Генри Тиллмана, и на Олимпиаду так и не попал. Сбывались прогнозы скептиков – время низкорослых тяжеловесов прошло, и никаких новых Марчиано и новых Фрезеров больше не будет никогда. Скажу честно: я не видел тех неудачных боев Тайсона с Тиллманом, но, может быть, дело в том, что эксперты очень любят свои экспертные мнения? Так, что и годы спустя говорят, что они были правы в каких-то конкретных им одним известных обстоятельствах?
Однако Д’Амато не придал большого значения этой неудаче и только в сотый раз повторил Тайсону: «Ты станешь чемпионом мира в тяжелом весе». И Майк ему поверил. Кас был с ним, а он знал, что говорил. На неудачах нельзя зацикливаться, их нужно как можно скорее забывать, а иначе ты всю жизнь просидишь на кухне, рассказывая друзьям, каким бы молодцом ты мог быть, если бы да кабы.
6 марта 1985 года 19-летний Майк Тайсон вышел на свой первый профессиональный бой. Его соперник, такой же дебютант, как и он сам, носил звучное имя Эктор Мерседес, вошедшее в историю именно благодаря тому, что он стал первым противником Тайсона на профессиональном ринге. Больше ничего примечательного в нем не было. Бой длился 1 минуту 47 секунд. Можно было бы сказать, что этот «мерседес» оказался «запорожцем», если бы Майк не расправлялся и с другими своими соперниками с такой же ошеломляющей легкостью. С марта по декабрь 1985 года он провел 15 боев, во всех победил нокаутом, причем в 11 – уже в первом раунде, в двух – во втором и по одному в третьем и четвертом. Тут, посреди всех его триумфов, Тайсона поджидала первая его трагедия. 4 ноября 1985 года, отдав ему все, что он умел, от пневмонии, а не от рук убийцы мафии скончался Кас Д’Амато. Майк пережил это очень тяжело, но об этом чуть позже.
К концу года вся Америка его уже знала. Какие-то ребята еще называли себя чемпионами мира по версиям WBC, WBA, IBF или даже АБВ, но имя их могильщика, которому было всего 19 лет, уже всем было известно. Такого стремительного восхождения профессиональный бокс еще не видел, тем более в тяжелом весе.
Надо сказать, что Тайсон образца 1985 года сильно отличался от Тайсона времен подготовки к Олимпийским Играм. Сейчас бы он порвал Тиллмана, ставшего для него всего год назад непреодолимой преградой в сборную, как тряпку. Он дозрел. Все, что Кас Д’Амато и его ученики, прежде всего, Кевин Руни и Тедди Атлас, закладывали в него в течение нескольких лет, наконец в полной мере дало свои плоды: Майк Тайсон, фантастически одаренный от природы, стал в полном смысле великим боксером.
Любой, кто скажет, что Тайсон, по крайней мере, молодой, это одна голая сила и ничего больше, ничего не понимает в боксе. Молодой Тайсон не был похож ни на кого. Это вообще отличительная черта гения, а если у гения нашелся еще и гениальный учитель, то чего можно ожидать от такого альянса?
В 50-е годы Д’Амато в полной мере опробовал на Флойде Паттерсоне свое изобретение, которое назвал peek-a-boo defense, что можно с некоторой натяжкой перевести, как «игра в прятки» или еще лучше «защита ку-ку». С Тайсоном он довел его до совершенства.
Название пришло от игры, в которую мамы всех континентов играют с совсем маленькими детьми: они прячут лицо за ладонями, потом высовывают его оттуда наполовину, говорят «ку-ку» и снова прячутся. Младенцы обычно очень радуются, чего никак нельзя было сказать о противниках Паттерсона, а позже и Тайсона.
Я рискну напомнить, что это такое, так как со времен Флойда Паттерсона, где «защита ку-ку» обсуждалась, прошло много времени.
Суть этой техники заключается в том, что во время атаки противника боксер все время как бы прячется за своими руками, но не статично, а постоянно раскачиваясь из стороны в сторону и показываясь из-за них – отсюда и название. Амплитуда движений головы достаточно небольшая, но она есть, при этом все выполняется по возможности в рваном ритме. Кроме того, боксер не только раскачивается, но и все время слегка приседает под ударами. В результате всех этих движений противник «сбивается с прицела», и постоянно мажет. А если он все же попадает, то удар приходится обычно вскользь, так как он бьет не по статичной, а по движущейся мишени. По той же причине в значительной степени гасится и сила удара. Свободно подвешенная голова легко откидывается назад или в сторону, то есть в направлении удара. Прием этот придумал, разумеется, не Д’Амато, но он сумел его органично интегрировать в свою уникальную систему. При этом «защита ку-ку» никак не является защитой в чистом виде. Применяющий ее боксер постоянно контратакует и атакует и бьет с обеих рук, используя как одиночные удары, так и комбинации.
Из одного этого, очень приблизительного описания, видно, насколько это сложная техника. Для того, чтобы успешно пользоваться ею, кроме очень хорошего чувства дистанции и отличной скорости нужны еще потрясающая координация и двигательная одаренность. Иначе ты сам запутаешься в ней раньше, чем это сделает противник. Неудивительно, что нашлось очень мало боксеров, способных успешно ее применять. Флойд Паттерсон был, пожалуй, первым, кого нашел Кас Д’Амато. С тех пор защита ку-ку перестала быть исключительно секретным оружием школы Д’Амато. Многие пытались ее перенять, но никто не мог работать в ней постоянно. Как правило, ее использовали лишь в коротких эпизодах.
Защите ку-ку можно по-настоящему научиться только в ранней молодости. Так что в том, что ученики Д’Амато, Паттерсон и Тайсон, с разницей более, чем в двадцать лет, стали самыми молодыми чемпионами в тяжелом весе, была своя закономерность. Правда, и пользоваться ей в полной мере может только достаточно молодой боксер. Поэтому не случайно, что Паттерсон со временем растерял свои боевые качества, а Тайсон, как и многие другие боксеры, стал использовать ее только в эпизодах.
С другой стороны, если бы не Кас и его защита ку-ку, тот же Паттерсон, наверно, никогда не стал бы чемпионом мира. У него были и великолепная координация, и двигательная одаренность, и чувство дистанции, но было и два больших недостатка: для тяжеловеса он был несколько мелковат и, самое главное, плохо держал удар. Первый недостаток до поры до времени ему не очень мешал, а второй мешал всегда, но благодаря защите ку-ку он пропускал очень мало ударов. Никакая другая техника не позволила бы ему этого сделать.
У Тайсона этих недостатков не было. Правда, ростом он был еще меньше Паттерсона, но он был очень мощен в кости и вообще по своим данным – настоящий тяжеловес, кроме того он обладал феноменальной физической силой и мог бы стать и борцом, и, как я уже говорил, штангистом. Ну а удар он держал просто превосходно, хотя на том этапе его челюсть никто толком так и не смог проверить на прочность.
Майк Тайсон, как он есть
Было бы несправедливо объяснять феноменально быстрое восхождение Тайсона исключительно его личным талантом и талантом Д’Амато как тренера. У Майка были еще и великолепные менеджеры: Билл Кейтон и Джим Джекобс. Это им принадлежала на тот момент абсолютно новая идея рассылать видеокассеты с боями Тайсона всем самым влиятельным в мире бокса представителям СМИ. Позже Джекобс и Кейтон раскрыли и другой секрет: противники подбирались специально, чтобы Майк мог выглядеть как можно лучше.
Это нельзя понимать так, что Тайсону поставляли только мальчиков для битья. Конечно, среди его первых противников хватало «мешков», на которых он просто показывал свою технику, но были и вполне приличные бойцы. Единственные, кого надо было избегать – это так называемые спойлеры (от англ. to spoil - портить)
Есть такая категория боксеров, которые не столько что-то делают сами, сколько ничего не дают делать своему противнику. Они могут быть очень разными, но в целом делятся на две категории. Первые, как правило, высокие – прекрасно умеют держать дистанцию, а если противнику удается ее разорвать тут же клинчуют. Вторые, которые могут быть любыми по физическим данным, устраивают на ринге какую-то «нечленораздельную» возню и беспрерывно вяжут сопернику руки, выводя из себя и его самого и еще больше зрителей.
Хорошо выглядеть во встрече с настоящим спойлером практически невозможно. Ты можешь выиграть у него в одну калитку, но все равно впечатление от тебя останется неважным, и именно этого сейчас, на стадии подъема, надо было избежать, и тандем Кейтон-Джекобс справились с этой задачей блестяще: спойлеров среди соперников Майка в первый год его карьеры не было. Более того, на время даже создалось впечатление, что спойлер на него еще не родился. Со временем окажется, что это не так. Были соперники, против которых плохо смотрелись и Джо Луис, и Рокки Марчиано, и Мухаммед Али. Были такие и у Тайсона.
Его сила казалась несокрушимой и какой-то запредельной. Это отмечали все его соперники. Его одиннадцатый противник Стерлинг Бенджамин рухнул через 58 секунд после начала боя после серии ударов по корпусу. Он не нашел особо оригинальных сравнений и сказал только: «Этот парень бьет, как кувалдой». Кстати, чуть позже мне довелось разговаривать с британцем Гленном Маккрори, который был у Тайсона спарринг-партнером какое-то время. На мой невинный вопрос, сильно ли он бьет, Маккрори ответил веселым, но каким-то истерическим смехом. «Это УЖАС!!!» - сказал он отсмеявшись, - «Просто ужас!!!»
В своем двенадцатом бою, всего через неделю после смерти Каса Д’Амато, Майк встретился с Эдди Ричардсоном, вполне приличным боксером, послужной список которого включал 11 побед и только 2 поражения. Многие тогда ожидали от этого боя не какой-нибудь трепки, чудес не бывает, но что Ричардсон окажет хоть какое-то сопротивление. Майк нокаутировал его на второй минуте правым кроссом. Когда Ричардсона спросили, доставалось ли ему так когда-нибудь раньше, он ответил: «Да, год назад, когда меня сбил грузовик».
В том же стиле высказался и Сэм Скэфф, четырнадцатый противник Тайсона, которого Майк также нокаутировал на второй минуте левым хуком: «Я спарринговал с Грегом Пейджем. Я продержался четыре раунда против Тима Уитерспуна, но никто и никогда не бил меня с такой силой».
Движения Майка были невероятно экономны. Противники мазали мимо его головы, которая все время оказывалась у них между руками, а его удары были неотразимы и потрясающе точны. Этому Д’Амато уделял особое внимание. С самого начала обучения он требовал от своих учеников бить не абы куда, а по четырем основным, как он считал, точкам: печени, нижнему левому ребру, подбородку и углу челюсти под ухом. При этом амплитуда самого удара Тайсона временами была такой короткой, что его было очень трудно увидеть. В американской боксерской литературе есть такое полумифическое понятие, как неотразимый «шестидюймовый удар», то есть, удар длинной в шестью дюймов (15 см), который приводит к нокдауну или нокауту. Так вот в боях молодого Тайсона этот удар видишь на каждом шагу. Так, например, было в состоявшемся 27 декабря 1985 года бою Майка с Марком Янгом, которого он нокаутировал таким коротким правым боковым, что даже при просмотре видеозаписи в замедленном режиме остается не совсем ясно, как же Янг оказался на полу, и лишь то, что за кулаком, который врезался в челюсть бедолаге, стоял молодой Майк Тайсон, все объясняет. Тем же самым ударом через две недели, 11 января 1986 года, Тайсон нокаутировал Дэвида Яко.
Тайсон потрясающе владел не только двумя традиционно главными орудиями нокаута – левым хуком и правым кроссом, но вообще любым ударом с любой руки, каждый из которых был чреват нокаутом, причем и тогда, когда шел в серии. А эти серии! Удары в них следовали один за другим, легко и плавно перетекая один в другой, как одна волна в другую. Его тренер Кевин Руни говорил ему: «Бей 5-6-1». Тайсон выходил на ринг, бил трехударную комбинацию, и противник падал. «Бей 3-5», - говорил Руни. Тайсон бил двухударную комбинацию, и противник падал.
Это тоже была школа Д’Амато. Каждому удару был присвоен свой номер, и Тайсон сам говорил, что ему не надо думать, чтобы понять, чего от него требует Руни, когда называет все эти цифры. Все было доведено до полного автоматизма.
Некоторые комбинации, которыми пользовался молодой Тайсон, вообще были уникальны, по крайней мере, для тяжелого веса, как, например, два апперкота правой, по корпусу и в челюсть. Нанося первый удар, Майк как бы использовал тело противника для дополнительной подзарядки руки. Она пружинила, уходила назад и уже оттуда летела в челюсть, прошивая оборону, если у соперника к тому моменту еще была цела какая-то оборона. Нет, Майк тогда не только бил левый хук и правый кросс лучше всех, как многие тогда писали. Он вообще все делал лучше всех. Лучше всех бил. Лучше, и главное экономнее, всех защищался. И наконец – лучше всех смотрелся на ринге. Честно говоря, я вообще не представляю себе более зрелищного бойца, чем молодой Тайсон. По-моему, его просто не может быть.
16 февраля 1986 года Тайсон дебютировал на телеканале HBO, то есть, на «большом» телевидении. В этой связи Кейтон и Джекобс не могли уж очень вольно подбирать ему соперника, поэтому им стал опытный и хитрый Джесси Фергюсон, до того проигравший только один из своих пятнадцати боев и всегда умудрявшийся выставить своих противников не в лучшем свете. Однако в случае с Тайсоном ему это не удалось.
Почувствовав, что имеет дело с умным бойцом, Майк не стал особенно форсировать события, показал свою защиту «ку-ку» во всей красе, качая маятник под самым носом у Фергюсона и нанося короткие удары, пока наконец в 5 раунде не прижал его к канатам и не провел свою великолепную комбинацию из двух правых апперкотов, по корпусу и в голову. Фергюсон упал, но успел встать до того, как рефери закончил счет, однако всякое желание вести бой у него после этого угасло. В шестом раунде он с таким постоянством зажимал перчатки Майка, не давая ему высвободить руки, что рефери его дисквалифицировал, а позже была объявлена победа Тайсона техническим нокаутом.
Май 1986 года выдался для Майка боевым. Третьего он провел бой с Джеймсом Тиллисом, а двадцатого – с Митчем Грином, тем самым, с которым через несколько лет подерется на улице. Оба этих боя необычны тем, что на этот раз его соперники сумели услышать финальный гонг, стоя на ногах.
Один из эпизодов боя с Тиллисом стал классикой. Тайсон фактически сел на корточки и продолжил работать в защите ку-ку, уходя от ударов соперника. Потом был еще один эпизод, вошедший во все рекламные «нарезки» боев молодого Тайсона: Майк нырком ушел от удара Тиллиса, и тот «пролетел» чуть ли не ему за спину, а Майк нанес совсем коротенький «шестидюймовый» левый хук, после которого Джеймс оказался на полу. Однако он встал и не оставлял попыток досадить Тайсону до самого конца их встречи. В каком-то смысле ему это удалось. Тогда много говорили о том, что Тиллис, до встречи с Майком проигравший четыре боя из последних пяти, причем, последние три – подряд, выглядел на удивление хорошо. Так, может быть, этот молодой парень не так страшен, как его малюют?
Эти сомнения укрепил Митч Грин. Тайсон снова великолепно качал маятник, находясь совсем рядом с противником, и контратаковал, но он так и не смог послать его в нокдаун, хотя пару раз было совершенно непонятно, каким образом Митч удерживается на ногах, и так продолжалось до самого конца. Двое судей отдали Грину победу в одном раунде из десяти, а третий – даже в двух. Правда, это можно рассматривать только как поощрение за смелость: даже в этих раундах Грину досталось куда больше, чем Тайсону, просто на судей совершенно неизгладимое впечатление произвело то, что он хоть что-то сумел в этих условиях сделать. Это тогда, кстати, стало обычным делом: если противнику удавалось хоть как-то зацепить Тайсона, ему часто давали победу в раунде. Это мало что меняло, потому что и таких «проигранных» раундов у Тайсона набегало один-два на десять боев.
(продолжение следует)
Александр Беленький