Александр Беленький продолжает рассказ о Мухаммеде Али. В пятой части повествования автор раскрывает множество новых фактов из жизни великого боксёра.

Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4

Когда к нам приходит счастье, мы об этом не знаем, мы не говорим: «Вот оно!» Мы воспринимаем счастье как самую обычную жизнь и не боимся, что оно закончится. Как оно может закончиться? Оно может быть только вечным. А вот когда оно уходит, дело другое. Совсем другое.

Для Мухаммеда Али время между 25 февраля 1964 года, когда он впервые победил Санни Листона, и 20 июня 1967 года, когда у него… впрочем, об этом позже…, было самым счастливым. Младенчески счастливым. Я не заострял на этом внимания, пока он разбирался с Листоном во второй раз. К счастью нужно привыкнуть. Он и привыкал. Но 25 мая 1965 года, когда Листон проиграл повторно, и после нескольких месяцев разбирательств, счастье вступило в свои права, и больше, казалось, никуда и никогда не уйдет.

Начну я этот разговор о счастье, как ни странно, с одного неприятного эпизода. Мохаммед Али много раз рассказывал, как на одном из своих боев он встретил женщину с оглашенным взглядом профессиональной кликуши, которая заявила ему: «Я прихожу на все твои бои, чтобы увидеть, как тебя побьют. Когда-нибудь это обязательно случится: зло не может побеждать вечно». С той же целью в середине 60-х на его бои ходили очень многие. Они даже представить себе не могли, как долго им придется этого ждать.

Постепенно до общественного сознания стало доходить, что Али, или Клей, как его упорно продолжало именовать большинство американцев, - не выскочка, а, возможно, крупнейшее явление в мировом боксе, по крайней мере, с недалеких в те дни времен Марчиано. Мысль о том, что Али разнес бы Рокки в пух и прах, если бы встретился с ним на ринге, в те годы большинству белых американцев показалась бы кощунственной, хотя она была верной, насколько такие мысли могут быть верными. Оставив в стороне разницу в весе, острые лицевые кости Марчиано были просто «созданы» под безостановочный джеб Али. Никакие уклоны и нырки его бы не спасли.

Хорошенько отдохнув после второго боя с Листоном, Мохаммед снова взялся за дело. Первой его жертвой стал Флойд Паттерсон. Сейчас это кажется нелепым, но многие в то время всерьез надеялись на победу экс-чемпиона мира Паттерсона.

Сам Флойд допустил тогда роковую ошибку: он в третий раз попытался выступить от лица Америки, несмотря на то, что две предыдущие попытки, в боях с Листоном, с треском провалились. Кроме того, Флойд, истовый христианин, привнес в свое противостояние с Али еще и религиозный аспект. Мохаммед, страстный в религиозных вопросах, как большинство неофитов, воспринял это особенно тяжело. Он прозвал Паттерсона «Кроликом», что в данном контексте не только выказывает презрение, но означает еще и «трус», а в один прекрасный день вломился к Флойду в тренировочный лагерь с мешком капусты и морковки и устроил там одно из своих самых смешных, но вместе с тем и самых оскорбительных представлений. В этой нелегкой для себя ситуации Паттерсон показал себя настоящим джентльменом: он смеялся шуткам и стоически пропускал хамские выпады мимо ушей. Однако ни смелость, ни стойкость не могли ему помочь. 22 ноября 1965 года в Лас-Вегасе он проиграл Али нокаутом в 12-м раунде. Мохаммед вел себя некрасиво, он явно издевался над измученным Флойдом и играл с ним как кошка с мышью, пока ему это не надоело. И тогда он поставил точку.

Где-то между делом он обозвал Паттерсона «грязным христианином», за что потом многократно каялся, о чем позже мы еще будем говорить, но в 1965 году извиняться за это пришлось не ему, а защитникам Паттерсона. Такая в то время была прогрессивная мораль.

1966 год стал лучшим в карьере Али. Никогда его превосходство над соперниками не было таким подавляющим. Мохаммед, в отличие от большинства предшественников, стал активным чемпионом, то есть, он постоянно защищал свой титул. В этом году он встретился с пятью противниками. Такой готовности драться с каждым встречным и поперечным от чемпиона в тяжелом весе не видели с 1941 года, лучшего года в карьере Джо Луиса.

Сначала 29 марта в Торонто, Канада, Мохаммед разобрался с очень сильным и стойким канадцем Джорджем Чувало. Али осыпал его ударами со всех сторон, а Чувало изредка контратаковал главным образом по корпусу. В первом раунде Мохаммед Али подставил ему правый бок со словами: «Бей! Бей сильнее!» Чувало послушно исполнил приказание, но никакого эффекта это не возымело. Не ведающий страхов и сомнений канадец пытался что-то сделать все 15 раундов, но у него мало что вышло. До головы он, как правило, не доставал, а атаки по корпусу, похоже, на Али не действовали. На лице самого Чувало не было живого места. Ни у кого не было ни малейшего сомнения в том, кто победил в этом бою. Правда, Али так и не удалось не только нокаутировать Чувало, но даже послать его в нокдаун, но за всю долгую карьеру канадца это не удалось вообще никому.

Впрочем, тут своя долгая история. Джуре (Джордж) Чувало родился в семье хорватских эмигрантов, хотя, чисто внешне, похож на индейца, как их показывали в фильмах киностудии «Дефа» (ГДР). Я не намекаю на известного югославского «кино-индейца» Гойко Митича, а прямо об этом говорю.

Позже Чувало увлекся боксом. Выступал, в целом, успешно, проигрывал только самым сильным, но и от их ударов никогда не падал. Впоследствии жизнь обойдется с ним хуже всех противников вместе взятых. Один за другим трое сыновей Джорджа Чувало погибнут от передозировки наркотиков и всего сними связанного. По рассказам, в 1984 году старший сын Джесси подсел на препараты после очень болезненной аварии на мотоцикле. Скорее всего, эти рассказы не соответствуют действительности и нужны только для того, чтобы реабилитировать его, потому что уже в начале 1985 года Джесси покончил с собой, а в семье рассказывали, что все трое, сам Джесси и его младшие братья Стивен и Джордж Ли, сообща грабили местные аптеки в поисках наркотиков, за что неоднократно сидели. Как неоднократно, когда между тем, как Джесси подсел на наркотики после аварии, и его смертью прошло всего полгода? Что они: по пятнадцать суток за ограбление аптеки сидели? Скорее всего, Джесси пристрастился к наркотикам значительно раньше, а с 1984 года просто сел на них плотнее.

После смерти Джесси семья некоторое время держалась. Но в ноябре 1993 года Стивен умер от передозировки. Жена Чувало покончила с собой через четыре дня. Третий сын Джордж Ли, гордость и надежда семьи, несмотря на наркотики, сумел чуть выправиться и даже был готов к окончанию университета со степенью по русской литературе, но… опять это но… в августе 1996 года умер от слишком большой дозы.

Чувало подумывал о самоубийстве, но его сумели отвлечь, и он посвятил чуть не все свое время борьбе с распространением наркотиков. Его речи производили впечатление. «Вы думаете, что потерять трех сыновей, это то же самое, что потерять одного, только увеличенное в три раза?» - говорил Джордж голосом, заставлявшим стынуть кровь, - «Нет, это не так. Когда я потерял первого, это была такая боль, которую никто не выдержит три раза». И дальше рассказывал, как появляется привычка к несчастьям. В разных концах зала были слышны рыдания.

На июнь 2023 года он был еще жив, хотя ему уже исполнится в сентябре 86 лет. В последние годы он не по своей воле ушел от борьбы с распространением наркотиков, потому что стал забывать все, включая свое предыдущее предложение. Дименция. Сказались удары, многочисленные удары, в том числе и от Али, от которых он когда-то на удивление всех не падал. В общем, храни нас Бог от такого долголетия. Я не мог не рассказать эту историю, а теперь возвращаюсь в 1966 год.

21 мая в Хайбери, Великобритания, наступил черед англичанина Хенри Купера – надо было утихомирить тех, кто по-прежнему поминал Али тот злосчастный нокдаун в четвертом раунде их первой встречи. На этот раз все прошло куда более гладко: Али избивал Купера до тех пор, пока лицо британца не превратилось в кровавую маску, и в шестом раунде рефери остановил встречу.

Али всегда очень нравилась Англия, и буйные английские болельщики, которых он дважды так «обидел» с их кумиром Купером, как ни странно, тоже питали к нему слабость. За это Мохаммед отблагодарил их тем, что сразу после «Старины ’энри» 6 августа избил в Кенсингтоне еще одного их соотечественника, Брайна Лондона, которого нокаутировал уже в третьем раунде.

После этого Али перебрался в Германию, где во Франкфурте встретился 10 сентября с немецким боксером Карлом Милденбергером по кличке Милде (добрый, мягкий). Здесь его ждал, вопреки этому прозвищу, небольшой сюрприз. Прошло много лет с тех пор, как Мохаммед в последний раз дрался с левшой, а Милденбергер был левшой. К тому же после боя с Купером прошел всего месяц и нельзя сказать, чтобы все это время Али без устали тренировался. Наконец, последнее – Али пришлось иметь дело с типичным осторожным европейцем. По всем этим причинам он провозился с немцем гораздо дольше, чем собирался, и нокаутировал его только в 12-м раунде. Однако в этом бою он показал одну свою очень сильную сторону, на что тогда многие совершенно не обратили внимания. Али приноравливался к неудобному сопернику по ходу встречи, проявляя при этом несвойственную большинству боксеров гибкость, как в физическом, так и в психологическом плане. В результате ближе к концу боя он полностью освоился со всеми особенностями работы с левшой и снова стал самим собой, непобедимым и изощренным виртуозом.

Вернувшись в Штаты, Али встретился с Кливлендом Уильямсом, на встрече с которым хочется остановиться особо. Почему? Потому что это был лучший бой Али за всю его карьеру. Я понимаю, что это очень спорное утверждение, но я на нем настаиваю. Позже, когда в обиходе появились компьютеры, а вслед за ними появилось многочисленное племя людей, которым нечем заняться (не путать с IT-специалистами), они, эти люди, выяснили то, что, в общем-то, почти все знали и до того: не было лучше боксера-тяжеловеса на свете, чем Мохаммед Али образца 1966 года. А лучший бой его в этом году – это встреча с Кливлендом Уильямсом по очень подходившему ему прозвищу Большой Кот. Любимцем публики, которого мужчины-болельщики ценили за очень сильный удар (некоторые, как экс-чемпион мира Санни Листон, утверждавшие, что самый сильный удар в истории), а женщины, болельщицы и вовсе не болельщицы, за необычайно красивую фигуру.

Кроме того, Уильямс был интересен еще одним. 29 ноября 1964 года он принял участие в нашумевшем тогда инциденте во время активности движения за права чернокожих в США в Хьюстоне, штат Техас. Нет, он не шел во главе толпы и не скандировал: «Долой! Долой!». Он просто ехал недалеко от Хьюстона, по сообщению полицейского, со скоростью выше разрешенной. Полисмен Дейл Уиттен остановил его и попытался арестовать. Слово за слово, мордой об забор… Вообще-то этого не было. По крайней мере, последнего. Просто в завязавшейся возне револьвер Уиттена взял и выстрелил один раз ему в живот. Как-то так случайно получилось. Крупнокалиберная пуля повредила кишечник и правую почку и застряла в правом бедре.

Уильямс прошел через большую серию операций. Почку Большому Коту в конце концов через полгода удалили вслед за тремя метрами тонкого кишечника, с которыми он расстался раньше. Были там и другие повреждения с левой (это не опечатка) ногой. В общем, последствия ранения были схожи с тем, от которого умер Пушкин.

В больнице его навещал экс-чемпион Санни Листон, сам отсидевший срок за подобный конфликт. После своего очень частичного выздоровления Большого Кота оштрафовали на 50 долларов, и еще Уильямс совсем чуть-чуть посидел в тюрьме. Ранивший его полицейский Уиттен потом пришел к нему перед боем с Али, и они оба сказали, что «никаких тяжелых чувств» друг к другу они не испытывают. Конечно, чего уж там. Уиттен еще пожелал ему удачи.

По-моему, здесь обе «заседающие партии» недоговаривают. С одной стороны, то, что полицейский, скажем так, напрягся от того, что ему пришлось выяснять отношения с огромным афроамериканцем 188 см ростом (в современной версии сантиметров на 7 повыше) и сложенного как помесь Геракла с Аполлоном с руками длинными, как «ноги у журавля», понятно. С другой – засадить пулю за превышение скорости… Дело происходило в штате Техас, то есть, на юге, да еще во время ожесточенной борьбы афроамериканцев за свои права. Скорее всего, без расовых оскорблений там не обошлось. Но ведь Уильямс не случайно не сказал об этом ни слова? Значит сам он был не идеален?

Бой состоялся 14 ноября 1966 года в Хьюстоне. Пусть вас не удивляет ранняя дата поединка. Для Большого Кота он был уже пятым после ранения. Все-таки феноменального здоровья был человек.

В первом раунде Али в основном танцевал вокруг Уильямса, а во втором совершил чудо, на которое ни тогда, ни позже почему-то не обратили особого внимания, хотя это куда более поразительный факт, чем «призрачный удар» в бою с Листоном.

На отходе Мохаммед нанес сначала левый джеб, а потом классическую двойку, левый джеб – правый кросс. От последнего удара Уильямс рухнул на пол. Самое удивительное, что в момент нанесения этого кросса Али не перешел в контратаку, а продолжал двигаться назад. По всем законам физики и анатомии удар его не мог быть слишком сильным, но прекрасный боксер Кливленд Уильямс с его отнюдь не стеклянной челюстью, тем не менее, от него упал!

Уильямс встал, но для него все уже было кончено. До конца раунда он падал еще дважды. В третьем упал снова, и снова встал только для того, чтобы подставить себя под удары Али. Рефери вмешался и остановил избиение. Это был тот самый случай, когда боксера надо было спасать от его собственного мужества. В заключение скажу, что от рока Большой Кот не ушел. Ему не было суждено умереть своей смертью. В 1999 году он переходил улицу в Хьюстоне, когда, откуда не возьмись, вылетел автомобиль, сбил его и уехал. Уильямс умер в больнице.

Ненавистники Али, которых становилось с годами больше, скрежетали зубами и звали маму. Клей, как они продолжали его называть, казался неуязвимым. Но если бы они только могли себе представить, что он им устроит в ближайшие годы, количество смертей от сердечно-сосудистых заболеваний в Америке, наверно, значительно возросло.

1967 год начался со скандала. Всемирная ассоциация бокса, WBA, чья власть над мировыми титулами тогда была хотя и большой, но не безграничной, ни с того ни с сего лишила Мохаммеда Али звания чемпиона мира и отдала его огромному боксеру Эрни Терреллу. Али не любили, но поведение чиновников WBA было совершенно необъяснимым, и практически все Атлетические комиссии разных штатов, которым принадлежит спортивная власть «на местах», не говоря уже об общественном мнении, по-прежнему считали Мохаммеда Али единственным чемпионом мира в тяжелом весе. Тем не менее, бой Али с Терреллом стал неизбежным.

Сам Террелл то ли не очень понимал расклад сил, то ли всерьез верил, что его преимущество в росте, 198 см против 190 у Али, может принести ему победу. Во всяком случае, перед боем он нащупал одну уязвимую сторону Али и попытался сыграть на ней. Собственно, ничего нового искать ему не пришлось: вся Америка знала, что он терпеть не может, когда его называют его старым именем, а Террелл не только везде и всюду называл его Кассиусом Клеем, но и самым разным образом комментировал это. Надо думать, что он пожалел о своих выходках уже в первых раундах боя с Али, который состоялся 6 февраля 1967 года в Хьюстоне. Как и следовало ожидать, преимущество в росте мало помогло Терреллу. Али очень быстро приспособился к достаточно новой для себя проблеме, все-таки для того времени он был очень рослым, и в результате к середине боя Террелл был уже совершенно избит, а Али, нанося очередной удар, спрашивал: «Как меня зовут? Как меня зовут?»

Однако Террелл закончил встречу на ногах, чем крайне удивил всех. Вспоминая этот бой позже, Али говорил, что в конце боя сдерживал удары, боясь покалечить Террелла, и зол был вообще не на него, так как понимал, что тот лишь играл отведенную ему роль, а на WBA.

Честно говоря, в данном конкретном случае его слова вызывают сомнение, но совершенно точно, что Али никогда не стремился изувечить соперника, и его, несмотря на всю его непобедимость в те годы, совершенно не боялись. Боятся ведь не столько силы, сколько жестокости, а ее в Али не было и в помине. Даже его враги признавали, что он начисто лишен того, что в Америке применительно к боксерам принято называть «инстинктом убийцы».

В завершение скажу, что видел Террелла в Америке за несколько лет до смерти (он умер в 2014 году). Что вам сказать? Эрни выглядел очень грустным, смотрел на все происходящее одинаково печальным взглядом, словно до конца не понимал, где он и что вокруг него происходит. И все как будто хотел что-то сказать, но забыл что именно. За полчаса он не проронил ни слова. Мне показалось, что у него то ли деменция, то ли, что я легко допускаю, остаточные последствия от пропущенных ударов. Такая порка, как была у него в этом бою да и в некоторых других, даром не проходит.

Али, видимо, собирался провести 1967 год в том же боевом режиме, что и предыдущий, и в следующий раз он вышел на ринг всего через полтора месяца – 22 марта в Нью-Йорке. Его противником на этот раз был известный тяжеловес Зора Фолли.

Смелый и далеко не бесталанный Фолли, который глубоко уважал Али и даже называл его только по новому имени, честно пытался сделать все, что мог. В четвертом раунде после того, как Али послал его в достаточно тяжелый нокдаун, Зора встал и бросился в атаку. Мохаммед ушел от большинства ударов, а потом и контратаковал, но он явно не ожидал от своего избитого соперника такой прыти.

Но конец был уже близок. В седьмом раунде Али провел молниеносную двойку, левый джеб – правый кросс, а потом нанес еще один кросс вдогонку. Все удары, в том числе и последний, казались не особенно сильными, но Фолли упал как подрубленный под корень дубок. Он попытался встать, но упал снова, откатившись к канатам. Тогда он попытался встать, схватившись за канаты, но рефери уже закончил счет.

После боя Али подошел к Фолли, которого считал своим другом, обнял и сказал что-то в утешение. Чуть позже к ним подошли жена Фолли с его зареванным маленьким сыном. Али взял мальчика на руки и сказал так, как он мог говорить, когда переставал паясничать: «Твой папа – великий боец, понимаешь?»

По воспоминаниям свидетелей этой сцены, мальчик перестал плакать и посмотрел на Али, как на Бога. К сожалению, судьба Фолли была печальна, как и почти всех здесь. Довольно странно говорить об этом в главе о счастье. Конечно, мы вроде бы ведем речь о счастье Мухаммеда Али, но он тоже закончил свою жизнь очень долгим несчастьем, растянувшимся на последние двадцать-тридцать лет. В 1972 году Фолли погиб во время очень странного несчастного случая в бассейне. Жена пережила его на тридцать девять лет.

Мохаммед защитил свой титул в девятый раз и, казалось, что ему вполне по плечу побить рекорд Джо Луиса, сделавшего это двадцать пять раз, но все повернулось иначе. Вряд ли кто из видевших его бой с Фолли мог себе представить, что в следующий раз они увидят Али на ринге в официальной встрече только через несколько лет, но именно так все и случилось.

(продолжение следует)

Александр Беленький