Муслим Гаджимагомедов в Ташкенте стал двукратным чемпионом мира. Таким достижением в российской истории могут похвастаться еще четыре боксёра – Матвей Коробов, Михаил Алоян, Раимкуль Малахбеков и Евгений Макаренко.

Гаджимагомедов поднялся на высшую ступень пьедестала почёта в весовой категории до 92 кг. До этого наш титулованный спортсмен первенствовал на чемпионате мира-2019, также в его активе серебро Олимпийских игр-2020 и золото Европейских игр-2019.

Спустя некоторое время после возвращения с чемпионата мира в столице Узбекистана Гаджимагомедов дал большое интервью изданию RT, в котором поведал о надежде выступить на Играх в Париже и переходе в профессионалы.

«До сих пор хожу с костылём»

— По окончании чемпионата мира в Ташкенте вы буквально на день заехали в Москву, после чего вернулись в Дагестан. Как принимали на родине?

— Мы прилетели в Махачкалу. Очень тепло и хорошо встретили. Были все родственники, друзья. Приехали министр спорта Республики Дагестан Сажид Сажидов, представители местной федерации бокса, а также правительство региона. Спасибо им за такое внимание. Очень приятно.

— Много людей встречали в аэропорту?

— Да, народу собралось много. Ведь мы прилетели вместе с Шарабутдином Атаевым. Помимо моих родственников и друзей, приехали и его близкие.

— Наверняка было много поздравлений. Чьи слова для вас были наиболее ценными?

— Родных, близких и друзей. Их сообщения открыл самыми первыми, и они самые запоминающиеся. Спасибо всем, кто переживал за меня. Мне написали очень много людей. Долго пришлось читать, физически не справлялся.

— Родители смотрели ваши поединки на чемпионате мира?

— Да. У нас в горах проблемы со светом. И чтобы посмотреть трансляцию, пришлось специально включать электрогенератор. С трудом, но родители смогли понаблюдать за моими выступлениями в последних двух раундах турнира.

— Обычно матерям непросто наблюдать за тем, как их сын бьётся на ринге. Как ваша на это реагирует?

— Моя мама нормально переносит бои. У меня даже больше папа переживает. Как рассказывали, в этот раз он посмотрел два раунда в финале и ушёл из комнаты на третьем. Так волновался, что не смог дальше следить. Вернулся уже после окончания схватки.

— Как они оценили ваше выступление?

— Папа всегда старается разбирать мои бои. Обычно находит, за что поругать. Результатом доволен, но всё равно звонит и объясняет, где я недоработал. Обращает внимание на эпизоды, где я мог пробить посильнее, или указывает, в чём ещё можно прибавить. Но в этот раз такого не было, поскольку все понимали: бился с травмой ноги и не мог полноценно боксировать. Поэтому близкие просто рады моему золоту.

— Если бы вы сами оценивали своё выступление, то какую бы оценку поставили?

— Девять из десяти, потому что травма очень серьёзная. Даже сейчас нахожусь у друзей с костылём, без него передвигаться не могу. А в Ташкенте кололи обезболивающие, замораживали ногу. Пробовали все разрешённые средства, чтобы я вышел на ринг и был в состоянии вытерпеть девять минут. Сделали всё возможное и невозможное для победы.

— Вы уже прошли обследование? Насколько серьёзна травма?

— Да, в Москве сделали снимки. Перелома нет, сильное растяжение связок. Врач расписал лечение, курс физиотерапии и сказал обеспечить ноге полный покой в ближайшие три недели.

— На прошлом чемпионате мира вам также пришлось боксировать с повреждением. Какие были первые мысли, когда почувствовали боль в ноге на этот раз?

— Шёл четвертьфинал с бразильцем Кено Мачадо, серебряным призёром чемпионата мира. У меня всё получалось: хорошо чувствовал ринг, спокойно делал свою работу. Поначалу подумал, что маты разошлись. Такое бывает, когда боксёры активно перемещаются. Но потом понял: дело не в покрытии, а в ноге. Мне пришлось полностью поменять план как на эту схватку, так и на следующие. Практически не мог двигаться, поэтому оставшиеся бои проводил на характере.

— Не было мысли: «Неужели опять»?

— Да, конечно. В этот раз даже хотелось отказаться от продолжения борьбы, потому что было очень больно. Но оставался всего один раунд, поэтому решил дотерпеть до конца. Ведь победитель точно уже получал медаль.

— Что было после боя?

— Я не мог ходить. Сильно хромал, даже когда покидал ринг. Тренеру и вовсе сказал, что у меня сломана нога. Правда так думал: она хрустела, я не мог ею шевелить. К тому же после схватки она очень быстро опухла, отекла. Мы сразу же поехали в больницу, сделали рентген. Предложили надеть гипс, поскольку растяжение связок оказалось очень сильным, и оставить ногу в покое. Всё было настолько плохо, что по кабинетам передвигался в инвалидной коляске.

В итоге не согласились на гипс и поехали домой лечиться. Хорошо, что на следующий день не было боя, в выходной делали уколы и другие процедуры. Так постепенно восстановили ногу, и я смог выйти на бой с Лазизбеком Муллажоновым.

— Вы говорили, что перед полуфиналом подумывали сняться с турнира. Что вас всё же остановило?

— Этого никто не хотел, ведь была проделана огромная работа. Столько сборов, соревнований, тренировок. Тем более оставались соперники, над которыми неоднократно брал верх. Поэтому было очень обидно. На самом деле, думал, меня снимут организаторы. Но спасибо нашим врачам, которые всё же не сдались, попробовали вылечить ногу, и с помощью Всевышнего у нас это получилось.

— Как вообще во время боя концентрироваться на оппоненте, если что-то болит?

— Это очень тяжело. А ещё сложнее было отсутствие возможности работать в своём стиле. Нога не позволяла нормально двигаться, «раздёргивать» противника за счёт быстрых движений. Вместо этого приходилось плотно боксировать, на характере выигрывать бои, нанося много ударов. К счастью, получилось. Старался через боль достать соперника. Рисковал и ногой, и рукой, но в любом случае назад пути уже не было.

— С Азизом Аббесом Мухийдином вы ранее уже встречались. Именно поражение в поединке с вами не позволило ему выступить на Олимпийских играх в Токио. Какой тактики против него вы планировали придерживаться и насколько всё усложняла нога?

— Хорошо знаю его. То, что я не мог действовать в своём стиле, сыграло ему на руку. На ногах я намного быстрее Мухийдина, а он не может на равных биться с теми, кто чуть-чуть превосходит его в скорости. Но в этот раз мне приходилось порой просто стоять на месте, защищаясь от его ударов. Со многими справился, однако что-то и пропускал, поскольку не мог двигаться нормально. Тем не менее с небольшим преимуществом, но победил. Если бы был здоров, то, как обычно, выиграл бы единогласным решением судей.

— Если смотреть на карточки судей, то самыми сложными для вас были поединки с Мачадо и Мухийдином. После какого из них больше всего сомневались в успехе?

— Мачадо я разорвал в первом раунде и во втором прекрасно понимал, что нужно делать. Уверенно вёл у него, но нога подвела. Тем не менее второй и третий отрезки отдали мне: даже в такой ситуации очень хорошо попадал по нему на отходах. Но мог бы больше раз достать, если бы был здоров. То же самое могу сказать и про Мухийдина. Как бы ни мешала травма, всё равно старался прессинговать, был активнее, попадал по корпусу, голове. Пару раз, правда, пропустил.

— Показалось, Мухийдин больше бегал по рингу и клинчевал, чем пытался размениваться. Насколько такое поведение оппонента выводит из себя?

— И Мачадо, и Мухийдин активно двигались. Бразилец — классический боксёр, который работает на отходах. Когда в третьем раунде я не него не шёл, он сам был вынужден действовать первым номером. И мне в тот момент как раз не хватало работы ног.

А итальянец очень грязно боксировал. Постоянно держал меня. Рефери на ринге почему-то замечания ему особо не делал, хотя всё было очень явно. Надеюсь, это видели остальные судьи. Если боксёр постоянно лезет клинчевать, это ведь тоже оценивается.

— В финале вынесение итогового вердикта затянулось. О чём думали в тот момент?

— В третьем раунде отдал абсолютно все силы. Считаю, выиграл финал, потому что противник и убегал от меня, и очень часто клинчевал. Думаю, в жюри это отметили, когда пересматривали заключительный отрезок. Попаданий у меня было не так много, как хотелось бы, но значительно больше, чем у Мухийдина. Также на моей стороне была активность. Я шёл на итальянца, старался атаковать. Это всё оценивается, и арбитры логично встали на мою сторону.

— То есть не было опасения, что золото уйдёт оппоненту?

— На сегодняшний день мы все знаем, как относятся к России. Поэтому сомнения, конечно, присутствовали. Будь бой чуть более близкий, отдали бы победу ему. Такое на чемпионате мира случилось с другими нашими ребятами. Очень рад, что в моём случае судьи приняли правильное решение.

«Основная цель — золото Олимпиады»

— После ЧМ вы признались, что в сентябре планируете побороться за путёвку на Олимпийские игры 2024 года. Верите, что российским спортсменам разрешат там выступить?

— Как и все наши атлеты, очень сильно надеюсь на это. Будем настраиваться на отборочные турниры. Пока какой-то конкретики нет, но, думаю, в сентябре-октябре квалификационные состязания должны состояться. Точная информация появится позднее.

— Совмещать любительский и профессиональный бокс крайне непросто. Насколько это сложно конкретно вам? И где на данный момент вам больше нравится выступать?

— Конечно, нужно немного времени, чтобы перестроиться на бои в профессионалах. Но мне пока и там, и там комфортно.

— На данный момент в вашем послужном списке значится лишь один поединок, в то время как многие другие призёры Игр в Токио провели три и более.

— На самом деле, я бился дважды. К сожалению, один из боёв посчитали как выставочный, потому что визави не хотел портить свой рекорд. Потихоньку пробую себя на этом поприще. Быть может, этим летом подерусь ещё раз, если в Dynamo Boxing Promotions подыщут мне оппонента.

— О полном переходе пока не задумываетесь?

— Нет, главная цель — это ещё одна Олимпиада. Поэтому карьера в любителях сейчас на первом месте.

— Чтобы всё-таки закрыть вопрос и взять золото, поскольку в Токио было только серебро?

— Да, именно так.

— В своё время Дмитрий Бивол стоял перед выбором — хороший старт карьеры в профессионалах либо участие в Олимпиаде. Он выбрал первое. Почему для вас в приоритете Игры?

— На тот момент в его весе была хорошая конкуренция. У меня же, по сути, уже почти есть путёвка, один раз этот путь прошёл, всё знаю. Со всеми основными соперниками не только встречался, но и брал над ними верх. Набрался хорошего опыта и хочу ещё раз попробовать себя на Олимпиаде.

— Насколько большим разочарованием для вас станет отсутствие возможности отобраться на Игры?

— Конечно, будет очень печально, если это произойдёт. Но я надеюсь, что такого не случится. Поскольку спорт должен быть вне политики, из-за неё нельзя отстранять атлетов. Верю, примут справедливое и правильное решение и всё-таки допустят нас.

— Если всё-таки произойдёт форс-мажор, останетесь ещё на четыре года в олимпийском боксе?

— Время покажет. Оно на самом деле очень быстро проходит. Кажется, буквально вчера были в Токио, а вот уже и Игры в Париже не за горами. Посмотрим.