en
НАПОЛЕОН РИНГА: Джем Белчер, часть пятая
Начало истории Джема Белчера: Часть 1: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30312/ Часть 2: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30350/ Часть 3: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30378/ Часть 4: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30390/ «Будь у Джема хоть четыре глаза, он бы все равно никогда не смог побить Пирса», — эта фраза никак не могла не дойти до Белчера, так как сказал ее кто-то из очень хорошо знакомых ему людей. Кто именно, мы можем только догадываться. Цитируют ее все по «Библии» эры голых кулаков, «Боксиане» Пирса Игана, и все с теми же ссылками. Точнее, без них. А времена тогда были другие во многих смыслах. Иган ведь знал, кто это сказал, но не счел возможным бросать тень на человека, которого уважал, отметив только, что это был один из самых умных, техничных и разносторонних боксеров той эпохи. Таких было немного. Я, как и многие, догадываюсь, кто это был. Только догадываюсь, но вслед за Иганом тоже не буду его называть. Тем более что в отличие от него могу и ошибиться, приписав авторство не тому человеку. Слова эти прозвучали вдвойне обидно для Белчера, потому что он начал тот бой с одним глазом, а закончил почти ничего не видя и им, так как едва мог его открыть. Хен Пирс не случайно не хотел больше бить его в двенадцатом и в шестнадцатом раундах. Говорили, правда, что до этого он метил именно в здоровый глаз, но, думаю, в свете всего того, что мы знаем о Пирсе, это вряд ли справедливо. Кто знает, что такое драться с одним заплывшим глазом, тот скажет, что ты сам слегка развернешь голову, чтобы расширить угол обзора, тем самым одновременно подставив под удар и свое второе «окно в мир». Так что Пирс просто бил туда, куда мог ударить. А Белчер почувствовал себя «вчерашним героем». Слава постепенно вытеснялась жалостью, а жалость — усталостью, вслед за которой шло равнодушие. В общем-то, все, включая и автора приведенной цитаты, понимали, что с двумя глазами и в лучшей форме он, скорее всего, одолел бы Пирса, но это как-то уже никого не интересовало. Одолел бы, не одолел бы — какая разница? Ты, конечно, герой. Мы отдали тебе должное, сказали о тебе много хорошего, здорово пожалели тебя, когда к тебе пришла беда, сами прослезились от того, какие мы замечательные, но твое время ушло, а сейчас уже другое время с другими героями. Надо ли говорить, что Белчер не мог с этим смириться? Пирс Иган нехотя признает, что Джем проявил не больше стойкости по отношению к злым и завистливым языкам, чем большинство людей, и очень переживал из-за утраты глаза. В другом месте своего повествования он говорит, что после поражения от Пирса состояние Джема еще ухудшилось, он стал очень раздражительным и обидчивым. Если оставить в стороне всякие эвфемизмы, то Белчер, страдая от глубочайшей депрессии, из которой его все труднее становилось вывести, просто спивался. Когда в 17 лет после победы над Бобом Бриттоном Белчер выдул залпом стакан эля высотой в ярд, в этом не было ничего, кроме молодого удальства, словно он хотел сказать: я могу не только перебить вас всех, но и перепить. Теперь же он заливал боль спиртным — только для того, чтобы узнать, что от этого она лишь усиливается, а чтобы улеглась, надо допиться до положения риз. Дела его вроде бы шли неплохо, паб приносил прибыль, посетители любили его и трезвым, и пьяным, но срыв был неизбежен. Довольствоваться такой жизнью бывший Наполеон ринга мог в той же степени, что Наполеон Бонапарт своим «владычеством» над бескрайними просторами острова Эльба, который он за день-два мог обойти. Наполеон должен был сорваться и предпринять еще одну — заведомо обреченную — попытку вернуть утерянное, пройти через Ватерлоо и оказаться на острове св. Елены, где его каждый день унижал местный губернатор, ничтожество, радующееся власти над бывшим владыкой мира. Аналогичным образом должен был сорваться и Белчер. Для него в данных обстоятельствах срыв означал не особо глубокий запой, а еще один выход на ринг, еще один безнадежный поход за былой славой в ненадлежащем для какой бы то ни было славы виде. Способствовало этому и то, что Джем, похоже, не понимал, как сильно сдал. Да, паб Белчера после поражения от Пирса стал его Эльбой, но впереди его ждала еще и св. Елена. Но тут есть и еще один аспект. Когда читаешь биографию Белчера, не оставляет ощущение, что до того дня в зале игры в сквош, или как там еще тогда называлась эта игра, его оберегал какой-то ангел-хранитель, а потом он взял и в одну секунду покинул его. Словно женщина Стефана Цвейга, которая была, была да вдруг сплыла, оставив за собой лишь запах духов и воспоминание о чем-то волнительном, томительном и страстном. До некоторой степени так оно и было, так как ангел-хранитель сидел в нем самом, и он просто вылетел через выбитый глаз, как птичка. Иначе просто невозможно объяснить, что и жизнь как-то сразу и навсегда повернулась к Белчеру задним фасадом. Ведь самое поразительное в этой истории то, что в отличие от Наполеона Бонапарта у Наполеона ринга БЫЛ шанс, но ему не дали им воспользоваться. Но прежде чем рассказать о двойном Ватерлоо Белчера, нам придется разобраться с тем, что происходило тогда с титулом чемпиона Англии в тяжелом весе. Победив Белчера, Хен Пирс так больше никогда и не вышел на ринг в официальном бою. Смелый Цыпленок побил все рекорды предыдущих чемпионов по загулам, что не помешало ему совершить два благородных поступка. В 1807 году он с риском для собственной жизни вытащил девушку-служанку из горящего дома. Огонь отрезал ей все пути к двери и поднимался все выше. В результате она оказалась на чердаке у окна, откуда и звала на помощь. Пирс залез в соседний дом, который, видимо, стоял очень близко, перелез в горящий дом, зацепившись за парапет балкона, и ко всеобщему восторгу перетащил девушку вместе с собой обратно. В том же году он еще натолкнулся на улице на трех подонков, которые имели явные намерения «осчастливить» своей любовью подвернувшуюся девушку. Пирс любил женщин еще более самозабвенно, чем джин, но категорически возражал против того, чтобы эту любовь навязывать. До Белчера этим подонкам было далеко, и Пирс в считанные секунды объяснил им, как глубоко они заблуждались, нокаутировав всю честную компанию скопом — не исключено даже, что одним ударом. Мне кажется, за этот бой ему можно было бы дать еще один титул чемпиона Англии. А вот со своим старым знакомым и будущим чемпионом Англии, а затем и членом английского парламента Джоном Галли Пирс в том году так и не встретился, хотя бой и был назначен. У Пирса что-то случилось со здоровьем. Судя по всему, он где-то подхватил туберкулез, что, учитывая его образ жизни, было несложно. Возможно также и другое объяснение. Мало ли с кем он мог пить из одной бутылки и с какой женщиной спать в одной кровати? Хен Пирс умер 30 апреля 1809 года, не дожив недели до 32 лет и всего через три с половиной года после того, как победив Белчера он от избытка сил прыгал через канаты с ринга и обратно и крутил сальто. Жизнь полна странными совпадениями. Дом, где умер Пирс, находился на улице Сен-Мартинс Лейн, а совсем рядом, на Малой Сен-Мартинс Лейн, находился зал для игры в сквош, где Джем Белчер потерял глаз. Видимо, это было несчастливое для боксеров место. Но пока Пирс был еще жив и в свободное от спасения женщин время занимался неизвестно чем, Джем Белчер все-таки сбежал из своего паба на ринг еще раз. Произошло это 8 апреля 1807 года. Его соперником стал Том Крибб, ровесник Джема, но при этом отставной моряк, начавший выступать на ринге только за два года до этого. Карьеры и имена тогда делались быстро и своеобразно. И часто совершенно неожиданными людьми. За 1805 год Крибб провел пять боев, и все они вошли в историю. В первом поединке он одолел в 76 раундах очень известного боксера Джорджа Меддокса. Бой продолжался 2 часа 12 минут. То, что он справился в стартовом поединке с таким соперником, говорит о том, что во флоте Крибб не только шастал по реям. А вот четвертый бой в том году закончился для Крибба провалом. За полтора часа и 52 раунда его победил Джордж Николс, еще один из множества профессиональных мясников (в прямом смысле слова) тогдашнего ринга. Иногда создается впечатление, что чуть ли не все британские мясники начала XIX века занимались боксом. Николс, похоже, переиграл Крибба тактически. Бывший моряк любил работать на контратаках, а Николс наотрез отказался гоняться за ним и стоял, как скала. Однако поражение совершенно не сломило Крибба. Всего через два с половиной месяца после этого он провел еще один полуторачасовой бой и выиграл его. На этот раз противником Крибба стал Билл Ричмонд, первый негр, добившийся серьезных успехов на профессиональном ринге. В Англию его привез британский офицер, познакомившийся с ним во время войны за независимость в Америке. На своей новой родине Ричмонд завел чисто английские привычки. Современники отзывались о нем как об умном, учтивом и обаятельном собеседнике с замечательным чувством юмора. Помимо бокса он увлекся еще и крикетом — не самое обычное хобби для человека, начинавшего рабом на плантации. Они встретились в Халишеме, Сассекс, 8 октября 1805 года в бою за двадцать пять гиней на каждого. Довольно приличная сумма, за которую год пришлось бы горбатиться, занимайся они чем-нибудь более законным и менее любимым публикой. Странный это был бой. Иган и не пишет о нем ничего. Так, короткий абзац, который я приведу целиком: «Солидная выправка одного и одиночные движения другого способствовали созданию спортивного зрелища. Фактически это было трудно назвать боем. Более того, его сочли матчем, в котором силы соперников были неравны. Хотя через полтора часа была провозглашена победа Крибба, который если и был хуже, то ненамного». И все! Никаких обычных сравнений на той тонкой грани, которая лежит между вкусом несколько отвязанным и полным отсутствием всякого вкуса. Ну хорошо. «Солидная выправка» — это о Криббе, фактурный был товарищ. «Одиночные движения» — соответственно, о Ричмонде. Почему это «трудно было назвать боем»? Почему «силы были неравны»? В чью пользу? Это не огрех перевода, я специально оставил эти неясные моменты в том виде, в каком они были у Игана. Автор далеко не блестящий журналист, и когда читаешь этот кусок, это особенно ясно. По всей видимости, ситуация была такая. Возьму на себя смелость еще раз пересказать Игана. На ринг вышли Крибб и Ричмонд. Крибб отличался внушительной внешностью, а Ричмонд в отсутствие хозяина как всегда (он не особо это любил) не потренировался. Между прочим, Ричмонд хорошо знал, что такое тренировка. Когда он выступал тренером у других, а это случалось, там он был очень требователен. Но с собой у него не получалось. Ожидалось, что Крибб одержит легкую победу, но он ее не одержал, а вместо этого бойцы полтора часа друг друга пихали. Лучше был все-таки Ричмонд, но победу ему не дали. Видимо, прицепились к какой-то мелочи. Почему Иган этого не отметил? Трудно сказать. «Боксиана» совершенно бесценный источник информации, который надо уметь читать. Когда Игану надо сказать неприятную правду, он почти никогда от этой участи не уклоняется. Но делает это как-то вскользь. Он, как и все англичане, очень благоволил Криббу, уж не знаю, за что, и ему нужно было поскорее «прошамкать» этот эпизод. Он и прошамкал. В таком виде, в каком он описан, он практически не привлекает лишнего внимания. Так или иначе, победа над Ричмондом, какая бы она ни была, очень подняла статус Крибба, он взял заслуженный отпуск и в следующем — 1806 — году на ринг не выходил. Его бой с Белчером стал первым после паузы, а организовал его один из самых известных «промоутеров» и самый известный физкультурник тех буйных времен капитан Барклей, шотландский аристократ из очень древнего рода (из боковой ветви которого, кстати, происходил и генерал-фельдмаршал Барклай-де-Толли), и еще один персонаж, не сказать о котором хотя бы несколько слов было бы преступлением. Тем более что свой эпохальный труд «Боксиана» Пирс Иган посвятил именно ему как покровителю спорта вообще и бокса в частности. Это был молодой человек, которому не исполнилось еще и 27 лет, но он уже завоевал серьезную репутацию и как промоутер, и как любитель физических упражнений, и как оригинал. На тот момент самым большим его достижением было то, что он как-то прошел 110 миль (177 км) за 19 часов 27 минут. Согласитесь, результат фантастический. Четверть пути из Петербурга в Москву, который на перекладных лошадях ехали не одну неделю. А тут пешком… Сам Барклей был не очень доволен этим результатом и говорил, что прошел бы и побольше, и побыстрее, но почва в парке, где он совершал свой моцион, был мягковата и грязновата после дождя. И подобные променады он проделывал регулярно. Ничего удивительного, что самым страшным для боксеров, которых он продвигал, было увидеть капитана на пороге своего тренировочного зала. Это означало, что настало время заняться ОФП, и заниматься ею будут до тех пор, пока боксер не упадет, как загнанная лошадь, а капитан, тренировавшийся наравне с ним, но при этом свежий как огурец, будет стоять над ним и насмешливо спрашивать, и как же это он, такой доходяга, собирается выиграть бой. Однако самое великое достижение капитана Барклея было еще впереди. В 1809 году он на пари в 1000 гиней прошел 1000 миль за 1000 часов. Условия пари были чудовищными и напоминали танцевальный марафон 30-х годов прошлого столетия. За каждый из тысячи часов, составлявших, как нетрудно посчитать, почти 42 дня, Барклей должен был пройти милю (1609 м). Остальным временем, оставшимся от часа, он мог распоряжаться по своему усмотрению — спать, есть, пить и все остальное. И в таком режиме капитан прожил почти полтора месяца. Надо ли говорить, что пари он выиграл и последнюю милю прошел очень бодренько. Через пять дней после этого полоумного марафона капитан Барклей отправился на войну и не погиб там. Он дожил почти до 75 лет, и убила его не болезнь. Его очень неудачно пнула копытом лошадь. Как-то неудобно шутить на такую тему, но меня не покидает мысль, что Барклей решил потренировать бедное животное на выносливость, и удар копытом был просто жестом отчаяния несчастного коня, не оценившего прелестей преодоления себя. Как нетрудно догадаться, с таким наставником к бою с Белчером Крибб был готов хорошо, а забегая вперед надо сказать, что именно невероятная выносливость Крибба и сыграла ключевую роль в этом поединке. Что касается той формы, в которой подошел к бою Белчер, то она оставляла желать лучшего. Много лучшего. Его мускулатура никогда не поражала объемом, но теперь она еще и оплыла. Крибб, наоборот, был воплощением мощи. Он был где-то на 2–3 см ниже Белчера ростом, но тяжелее килограммов на двенадцать. Бой состоялся 8 апреля 1807 года в Мулси Херсте, Сассекс. Фаворитом был, как это ни странно, Белчер, шесть к четырем. Крибб выглядел хорошо, одним из секундантов у него был не помнящий зла Ричмонд. Первый раунд. Белчер показывает, что красота тела — еще не все. Он засаживает правый в лицо и левый по корпусу. Крибб вяло отвечает, клинчует, и Белчер его бросает. Второй раунд. Снова Белчер перемежает удары по голове и корпусу, когда Крибб подлезает под защиту и наносит удар. Затем он поскользнулся, когда пытался продолжить, и упал на руки. Иган замечает, что Крибб показал первую кровь. Значит, ему досталось. Третий раунд. Обменялись ударами, но Крибб выполнил бросок. Падая, Белчер нанес удар по корпусу. Все-таки раунд, пожалуй, Крибба. Четвертый раунд. Наконец-то Крибб показал «искусство». Он то ли парировал, то ли уклонился от ударов Белчера, когда они сцепились и упали. Пятый раунд. Правой рукой Белчер нанес «ужасный удар» Криббу в левый глаз и перед тем, как сцепиться, дважды ударил по корпусу. После этого Белчер бросил его. Ставки на Белчера возрастают — пять к двум. В шестом снова Белчер бьет, а Крибб падает. В седьмом Крибб показывает «признаки усталости». Он что-то пытается сделать, но Белчер все парирует, наносит сам, попадает, загоняет противника на канаты, роняет его, сам тоже падает на колени, но встает в отличном настроении. Ставки на него — три к одному. Сам пишу и сам надеюсь, что мне удастся изменить историю. «Еще немного, еще чуть-чуть…». Может, Белчеру стоило отдохнуть? Может, не следовало так себя тратить? Но какой бы он был после этого Белчер, если бы экономил силы? Нет, все было так, как было. Но почему, почему нельзя повернуть историю? Восьмой раунд. Ничего особенного. Лицо Крибба сильно кровоточит. Боксеры сцепились и падают. Девятый раунд. Без подробностей. Джем наносит правый и левый, «но только последний сказался, когда Джем упал». Десятый раунд. Джем провел его, находясь в «высоком духе». Он нанес несколько «суровых ударов», гонял противника вдоль канатов. Крибб упал. Говорят, от измождения. Сколько раз это еще будет в его жизни! Казалось, все. Сил нет. И вдруг… Но пока все идет своим чередом. Одиннадцатый раунд. Белчер атакует, наносит два удара, Крибб парирует их, но Белчер слишком летел вперед, нарвался на Крибба, и оба упали. Двенадцатый раунд. Прообраз того, что произойдет потом. Белчер теряет силы, а Крибб их «находит». Белчер в отчаянии, впрочем, это проходит незамеченным. В том числе и Иганом, который, отметив это, продолжает как ни в чем не бывало. Он только говорит, что Белчер «расстроен» (distress). Крибб проводит серию, завершающуюся ударом под «здоровый» глаз (какой — левый, правый?) Белчера, и бросает его. Тринадцатый раунд. Много восторгов в адрес Белчера. Все у него получается, молодец, и никогда его преимущество «не было таким большим, как в этом раунде». А закончилось тем, что он бросил Крибба. Четырнадцатый раунд. Туда-сюда. Белчер бьет. Крибб бьет. Сцепились, упали. Ставки по-прежнему четыре к одному в пользу Белчера. Пятнадцатый раунд. Белчер гоняет Крибба. В шестнадцатом Иган говорит о том, что «Знающие Люди» (именно так, с больших букв — the Knowing-Ones) просекли стиль Крибба. Он изматывал Белчера. Да, он пропустил много, очень много, но держался, а машина Белчера стала уставать. Чем дальше, тем больше. Тем не менее, семнадцатый раунд Белчер опять выиграл, Крибб свалился больше от усталости, чем от чего бы то ни было еще. Ставки — два к одному в пользу Белчера. А потом пришел восемнадцатый раунд. Окончание следует... Александр БЕЛЕНЬКИЙ