en
Окончание истории Тома Молино — покорение Шотландии и последние бои
Начало истории Тома Молино можно прочитать по ссылке: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30552/. Вторая часть доступна здесь: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30579/. Ссылка на третью часть: http://rusboxing.ru/news/federation-news/30599/. Иногда слышишь вопрос: а что было бы, если бы Молино потренировался, не говоря уж о том, что правильно питался? Если бы съеденный им петух не давился съеденным им же яблочным пирогом, а Молино не давился бы ими обоими? Что было бы, если бы это празднество жизни не было залито портером, как стол в пабе? Вопрос совершенно пустой. То же самое, что спрашивать, как бы тренажеры XXI века и компьютеры могли помочь боксерам в подготовке к бою. Тренировка к бою, может быть, и была. Достаточно посмотреть английскую литературу. Но занимались ею тогда несколько спустя рукава. Что уж тут говорить о питании… Молино был, объективно говоря, плохо управляемым товарищем, он тренировался так, как мог, а мог не много. И был он в такой форме, в какую только сумел себя привести. Аналогичный вопрос по Криббу и капитану Барклею куда более серьезный. Их тренировку часто называют образцовой, делящей весь процесс подготовки боксера к бою на «до» и «после» тех одиннадцати недель в Шотландии. Строго говоря, это не так, достаточно вспомнить подготовку того же Крибба к двум боям с Белчером, которые были до этого, чтобы это понять, но разумное зерно в этом есть. Теперь никто и никогда не утверждал, что тренировка — дело пустяшное, что можно принять «пивка для рывка» и «водочки для обводочки», как говаривали наши футболисты. Гениальность многое скроет и смоет, но не все. Совсем не все. Второй бой с Криббом закончился. Сам чемпион отплясал свое и ушел с ринга. Молино был без сознания или, по крайней мере, не подавал признаков жизни. Его оттуда вынесли секунданты. Вынесли, в общем-то, в прошлое, но тогда это было еще не ясно. Позже Молино утверждал, что вызывал Крибба и на третий бой, но не получил ответа на письмо. Скорее всего, действительно вызывал, но Крибб не собирался весь остаток жизни драться с Молино. Чемпион заплатил по счетам, ему здесь было больше нечего доказывать. Он пошел дальше. А вот Молино всегда было что доказывать. Цвет его кожи не вызывал экстаза у аборигенов Альбиона. Он часто дрался, когда ему об этом напоминали, и одна из этих драк даже вошла в число официальных боев. Тогда для этого часто было достаточно присутствия при драке людей, которые делали ставки на бойцов. Вот одна такая драка Молино и вошла в историю бокса. Пирс Иган, видимо, не знал ее подробностей, поэтому в его изложении она выглядит несколько странно. Боксер то ли по имени, то ли по прозвищу Пауэр (англ. power — сила, мощь) затаил какое-то зло на Билла Ричмонда за то, что тот, по блистательному выражению Игана, обошелся с ним «таким образом, с которым тот не мог примириться» (not in the way satisfactory to his feelings). То есть, говоря по-простому, видимо, набил морду. После этого Пауэр объявил месть всем неграм, но почему-то оказался в доме у Ричмонда, где встретил Молино и не нашел ничего лучше, чем пройтись по его цвету кожи. Дважды просить Молино было не надо. В желающих подсобить драке тоже недостатка не оказалось. Все они вывалились на улицу, где живенько образовали что-то вроде ринга с «живой изгородью», то есть с самими собой в качестве канатов, а звенья этой изгороди тут же принялись заключать пари на то, кто победит. Судя по всему, Пауэр был неплохим боксером, и пока ему удавалось держаться на дистанции, он чувствовал себя вполне вольготно и нанес много ударов Молино по голове. Но стоило тому подобраться поближе, как ему приходилось несладко, а «ринг» был явно маловат для любителя подвигаться. Сколько там было раундов, никто не запомнил. Когда происходило сие действо, тоже никто не сохранил в анналах памяти. Вроде бы в 1811 году. Между тем, дело шло. Говорят, что падали оба, но преимущество Молино становилось все более очевидным. Когда через семнадцать минут (кто-то все-таки вел хронометраж) после начала боя дело совсем запахло жареным, секунданты Пауэра остановили бой. Далее Иган сообщает весьма живописную подробность: битая физиономия не помешала Пауэру через несколько часов отправиться в театр с четырьмя дамами. Конечно, может быть, это была невеста Пауэра с двумя сестрами и мамой, и пошли они смотреть «Ромео и Джульетту». Но это очень сомнительно, и наверняка отправились они всем скопом в какой-то балаган, где твоя битая морда имела шанс оказаться далеко не единственной в своем роде, даже если твоя фамилия Пауэр. Боев Молино теперь почти не проводил, а те, что проводил или пытался провести, были какими-то странными. Летом 1812 года на ярмарке в Эксетере он принял участие в матче по борьбе, но некто Джон Сноу хорошенько бросил его там. В марте 1813 года Молино должен был провести бой с боксером Джеком Картером, но он не состоялся, так как Молино арестовали за долг Биллу Ричмонду. Видимо, в финансовом отношении дела его шли совсем плохо, если старый друг и покровитель Ричмонд рассорился с ним вдрызг и пытался получить от него деньги через суд. Как-то эта история была урегулирована, и вряд ли возникла она по вине Ричмонда, так как Молино тогда рассорился просто со всеми. Бой с Джеком Картером все-таки состоялся 23 апреля 1813 года, и что это был за бой! Секундировал Картеру, кстати, Билл Ричмонд, который знал Молино наизусть, так как чуть ли не всему научил его сам. Историк бокса Генри Даунз Майлз сокрушался, что сохранилось только одно описание этого побоища, принадлежащее Пирсу Игану. Но, может быть, для славы Тома Молино было бы лучше, если бы не осталось ни одного? Поначалу было непонятно, кто кого больше боится. Но если от Картера, который вошел в историю как скандалист и был храбрее всего до боя, этого можно было ожидать, то Молино в таком состоянии видели впервые и не могли поверить своим глазам. Если бы его не удержали, он бы, вне всяких сомнений, сбежал, и это не фигура речи. В какой-то момент его просто вытолкали после перерыва на следующий раунд. Неизменный капитан Барклей, без которого, кажется, не обходилось ни одно мероприятие тех времен, вместе с каким-то полковником между раундами что-то доходчиво объясняли Молино, видимо, что не заплатят ничего и лишат куска хлеба на всю оставшуюся жизнь, и, похоже, им пришлось проводить свою разъяснительную работу неоднократно. Почему Молино так себя вел? Может, что-то не так с описанием? Но Майлз утверждает, что поправил только «грамматику» в его репортаже, и я склонен верить им обоим: и Игану, и Майлзу. Вообще Пирс Иган весь обвешан претензиями, как новогодняя елка. И я этого, каюсь, не избежал. Между тем, каково бы нам было без этого источника бесценной информации? Вся ранняя история английского бокса превратилась бы в разрозненные «преданья старины глубокой». Владел или не владел Иган литературным слогом — для нас, в сущности, неважно. Он, по крайней мере, старался быть объективным, и ему это удавалось. Ну, почти… Пусть самые скандальные эпизоды он всячески замалчивает, делает он это так, что мы, как правило, об этом знаем. И потом в не самом подходящем месте он об этом скажет, как в случае с первым боем между Криббом и Молино. Так что и в истории с боем Молино и Картера доверимся ему, потому что нас интересуют, в первую очередь, факты, а с ними здесь все в порядке. Итак, сделав все необходимые реверансы — по крайней мере, в том, что касается того, как это было, — вернемся к его описанию. Молино без должных на то оснований кричал, что противник фолит, что он кусается, хотя все видели, что ничего подобного не было, и, наконец, заорал: «Боже! Боже! Убивают!» Чуть ли не каждый раз его приходилось упрашивать выйти на следующий раунд. Ему все время давали выпить для храбрости (обычная практика тех времен), но драгоценный напиток был потрачен впустую. Сколько он ни пил, храбрости не прибавлялось. Закончился этот фарс самым неожиданным образом: Картер, выигрывавший бой, после двадцать пятого раунда, сидя у себя в углу, вдруг потерял сознание. У ринга был врач, который решил помочь ему тем, что тут же на месте сделал кровопускание. Кажется, это был единственный метод лечения, который тогда знали. В данном случае он был особенно уместен, так как доктор пытался привести в сознание человека, который и так потерял немало крови без его помощи. В 1824 году умиравший от этого метода лечения Байрон сказал: «Ланцетом убито больше людей, чем пикой». А Молино был объявлен победителем. Это называется «повезло». В течение ста с лишним лет разные авторы пытались объяснить этот психический срыв Молино тем, что он негр, мол, вы же знаете, «им» это свойственно. Какой-то детский расизм наших предков иногда просто умиляет. Как вам нравятся, например, такие утверждения: «у низших человеческих рас лицо несколько выдается вперед наподобие морды животных» или «у низших рас нос нередко имеет обезьянью форму, что выражается в его расплющенности»? Если вы подумали, что это какая-то ку-клукс-клановская разработка по расовому вопросу, то ошиблись. Это выдержки из статьи «Человек» из российской энциклопедии под редакцией С. Н. Южакова, вышедшей в 1905 году. Что же касается утверждения, что подобные срывы характерны для негров, то как обозревателю по боксу, проработавшему почти тридцать лет, мне не раз доводилось их видеть у очень мужественных людей, которые проводили совершенно героические бои и до того, и после. Все они были белыми. Молино по-прежнему были нужны деньги, которые, помимо девок и выпивки, он бессчетно тратил на красивую одежду. Современники также относили это на счет его принадлежности к негроидной расе, начисто забывая о том, что именно тогда в лондонском свете расцвел «дендизм». В обществе появились законодатели мужской моды вроде Джорджа Брайна Бруммелла, известного также как Бо (англ. beau — щеголь, франт) Бруммелл, пользовавшиеся очень большим весом, который невозможно объяснить ни их происхождением, часто весьма скромным, ни умственными способностями, как правило, довольно ограниченными, ни доблестью, обычно весьма умеренной. Они умели только одеваться. Так что Молино здесь был сыном своего времени и своей новой родины, пусть и приемным. Однако Англия была им, в общем и целом, сыта, и он отправился со своим спарринг-шоу — единственным источником существования — в Шотландию. Все, что он зарабатывал, из него быстро вытрясали бармены и девки. Нужен был хороший бой, чтобы поправить положение, и он как раз подвернулся. Весьма неплохой и очень сообразительный боксер по имени Уильям Фуллер решил, что настало время сделать себе серьезное имя, побив звезду, и вызвал Молино на бой. Похоже, он хорошо знал, в какой форме находится его соперник, и добился того, чтобы ринг был большим, 40х40 футов (12,1х12,1 м), что, конечно, работало против потерявшего былую прыть и, если уж говорить правду, пропитого Молино. Поединок этот прошел в два этапа. Первый состоялся 27 мая 1814 года в Пейзли, Шотландия. Событие для здешних мест это было грандиозное, и на него собрались тысячи людей. Одних карет и колясок было больше сотни. Местные полисмены заинтересовались, куда это все едут и идут, и отправились вслед, но опоздали на восемь минут, за которые боксеры успели пройти четыре раунда, как утверждает Г. Д. Майлз, что, впрочем, кажется сомнительным. Дело в том, что, согласно тому же Майлзу, Молино заключил два пари, поставив пять к двум, что пустит первую кровь, и два к одному, что первым опрокинет противника. Первую кровь он пустил и пари выиграл, а о втором Майлз пишет, что до этого не дошло. Как такое могло быть, если это был уже четвертый раунд? Впрочем, они действительно могли трижды упасть, сцепившись в клинче. Но здесь на ринг вломились шериф с констеблями, и бой пришлось прекратить. Фуллер хотел продолжить дело завтра, а Молино почему-то настоял на 31 мая. Вообще Молино был очень в себе уверен и даже сказал, что знай он, что заявится полиция, задавил бы Фуллера до тех пор. 31 мая рандеву продолжили. Это был очень увлекательный и очень странный бой. Если Майлз не ошибается и «на первом этапе» участники провели четыре раунда за восемь минут, что было обычным делом, то на этот раз за 68 минут провели только два раунда, что кажется совершенно невообразимым, но, судя по всему, соответствует действительности. И Фуллер, и Молино начали весьма осторожно, «фехтуя» на дистанции. Первым на этот раз пустил кровь Фуллер, но это только разозлило Молино, который бросился в атаку. Скоро он совершенно разбил Фуллеру нос, но и ему самому тоже досталось. Оба атаковали по очереди, по очереди брали паузы и уходили на дистанцию, но зрителям было вовсе не скучно, так как от боя никто не уклонялся. Просто силы оказались более-менее равны. Так продолжалось двадцать восемь минут! Наконец Фуллер нанес мощный удар — какой именно, никто не сообщает, — и Молино упал. Во втором раунде все продолжилось абсолютно в том же ключе, но уже в течение сорока минут. Кровь ручьями текла с обоих, но ни один не падал. Наконец упал Фуллер, на том бой и закончился. Нет, Фуллер мог и хотел продолжить, и вполне возможно, что третий раунд продлился бы часа полтора, но здесь один жулик, наконец, перемудрил сам себя. Это был секундант Фуллера Джо Уорд, тот самый, который в первом бою Молино с Криббом, когда последний лежал в прострации, закричал, что у Молино в кулаках зажаты пули, из-за чего пауза затянулась и Крибб успел прийти в себя. На этот раз ситуация была иная, но, как и тогда, надо было спасать своего подопечного. Уорд был секундантом Фуллера, а Молино, похоже, стал брать верх. Он гонял Фуллера по всему рингу и бил, бил, бил, а тот все не падал, не падал и не падал. Когда сорок минут не падаешь под ударами, это становится своего рода привычкой. Тот, кому пришлось пережить нечто подобное, знает, о чем идет речь. Секунданты тогда находились в ринге, а не за его пределами. Когда боксер падал, в угол его относили именно они. Но ронять его в их обязанности никак не входило, а здесь произошло именно это. Уорд, который был в ринге и рядом со своим бойцом, чувствуя, что дело идет к окончанию боя, а гордый Фуллер не собирается ловчить и падать, пока ноги его держат, как-то толкнул его, и тот все-таки упал. Молино с полным на то основанием закричал: «Фол!» Фуллер не Крибб, и спасать его не стали. Таким образом, бой закончился победой Молино ввиду дисквалификации соперника. Бой очень понравился современникам, но громче от этой победы имя Молино звучать не стало. Фуллер не считался особо сильным бойцом, и такая тяжелая победа над ним ясно говорила о том, что Молино уже не тот, что прежде. Он поневоле стал осмотрительнее и осторожнее, так как сил осталось не слишком много. Он не столько дрался, сколько ждал, когда его противник вымахается и выдохнется, и будь на месте Фуллера кто-то похитрее, первым бы выдохся и вымахался сам Молино. Всем было ясно, что конец его карьеры близок, но никто не подозревал, насколько. Свой последний бой Молино провел 10 марта 1815 года. Его противником был молодой и талантливый шотландский боксер Джордж Купер. Поединок состоялся в Корсетхилле, Ланкашир, недалеко от Эдинбурга, улицы которого буквально опустели, так как народ — кто в каретах, кто на повозках, а большинство пешком, — отправился на поле боя. Нетрудно догадаться, за кого они собирались болеть. Матч начался в тишине. Напряжение было таким, что даже орать почти никто не мог. Между прочим, если Г. Д. Майлз ничего не путает, то одним из секундантов Молино стал старый добрый Билл Ричмонд, простивший ему и долги, и неблагодарность, а вторым… Джо Уорд. Видимо, Том счел, что иметь такого пройдоху-помощника «на крайняк» не помешает. Оба начали довольно осторожно, но потом Молино провел два удара, справа и слева, а Купер, видимо, зная о слабом месте соперника, нанес сильный удар в живот, но поскользнулся, и Молино успел его ударить еще до того, как он упал. Купер рухнул, причем так, что часть его тела вывалилась из ринга под нижним канатом. Во втором раунде Молино нанес мощный удар в голову и тут же получил два страшных удара под ребра, которые сбили ему дыхание. Затем боксеры сцепились и упали. Переломный момент наступил в третьем раунде. Молино провел несколько неплохих ударов в голову Купера и пустил ему кровь; тот по-прежнему все больше метил в корпус и попадал, а закончил тем, что выбил Молино из ринга между канатами. Перед боем ставки заключались из расчета шесть к четырем в пользу Молино, теперь они стали семь к четырем в пользу Купера. Все раунды с четвертого по десятый были быстрыми и заканчивались тем, что Молино падал. В шестом он просто свалился как подкошенный, а в десятом еще и ударился головой о стойку. Перед этим он пропустил очередной удар по корпусу, от которого его скрутило. В одиннадцатом раунде Молино выплеснул все, что у него еще осталось. Он оттеснил Купера к канатам, тот стал клинчевать и между делом всовывать удары по корпусу, но Молино сумел от него оторваться, нанес мощный удар в голову, от которого Купер упал, а через секунду от измождения свалился и сам Молино. В двенадцатом раунде Молино в последний раз хоть как-то посопротивлялся, пока не упал. В тринадцатом он упал чуть ли не от первого удара. На четырнадцатый он с огромным трудом вышел из угла и рухнул, судя по всему, уже от первого удара. Все действо продолжалось 20 минут. О дальнейшей судьбе Молино мы знаем мало. Еще какое-то время он пробыл в Шотландии, где продолжал свое спарринг-шоу, но, видимо, стал быстро сдавать и перебрался в Ирландию, где, как он, наверное, рассчитывал, живет народ попроще. Сам факт, что он отправился в этот бедный край, говорит о том, насколько плохи были его дела. Обычно на заработки тогда ехали из Ирландии в Англию, а не наоборот. Говорят, что ему не давали умереть от голода два негра, служивших в 77 полку британской армии, расквартированном в городке Гэлвей. Вроде бы в каком-то здании, в комнатке, принадлежащей этому самому полку, Молино и умер 4 августа 1818 года от цирроза печени. Упоминание об этом имеется в журнале Sporting Magazine за 1818 год. По другим данным, он умер в Дублине. На самом деле, здесь нет такого уж большого противоречия. Вполне возможно, что именно в тот день полк и пришвартовавшийся к нему умирающий боксер находились в Дублине, хотя, скорее, это все-таки произошло в Гэлвее. В последние месяцы жизни Молино напоминал живой скелет, пока не стал таким, каким и положено быть скелету — мертвым. Александр БЕЛЕНЬКИЙ